Танос в задумчивости склонил голову.
– Ты просишь меня повернуть не потому, что это безумие. Ты просишь меня об этом, потому что знаешь: у меня все получится.
– Нет, ничего подобного я не знаю.
Во время этого разговора Танос разглядывал свои руки и пальцы, которые ловко управлялись со звездными картами, выстраивая маршрут к Вороньему углу. Там уже не будет звезд, по которым можно идти. Чтобы попасть в Келдимову Скорбь, нужно идеально точно проложить курс через Вороний угол. Когда-то Танос там чуть не погиб. Он не боялся умереть, но осторожность и страх не одно и то же.
– Не беспокойся. Я соблюдаю осторожность, Ча. Я усвоил уроки Его Светлости.
– Усвоил? Или просто подогнал их под свои потребности?
Танос развернулся в кресле. Ему вдруг показалось, что он впервые видит Ча: открывает глаза в медицинском отсеке «Золотой каюты», а над ним склоняется некто с ярко-оранжевой кожей и острыми ушами. В дурацком килте. Почему-то это воспоминание навело Таноса на мысль о Синтаа, о котором он забыл на долгие годы – он ни разу не задумывался о старом друге с тех пор, как поднялся с поверхности мертвого, разоренного катастрофой Титана. Синтаа, друг, который пытался сделать Таноса частью чего-то большего.
Теперь Танос сам стал чем-то значительным. Его миссия важнее, чем его или любая другая жизнь. Его миссия стала важнее всего во вселенной.
Он вдруг понял, какой удачей обернулась гибель Титана. Невнимание народа планеты к его предупреждению. Если бы они прислушались к Таносу, он уже давно покончил бы с собой – и некому было бы возвращать вселенной равновесие.
Танос не мог разделить убеждений Ча о судьбе и предопределении, но счастливое стечение обстоятельств вполне признавал.
– Это моя задача, Ча. И я ее выполню. Вот так просто.
– В том, что ты предлагаешь, нет ничего простого. Убить половину вселенной. Это безумие.
– Ты, кажется, не имел ничего против истребления половины жителей отдельных планет.
Ча прикусил нижнюю губу и начал расхаживать взад- вперед.
– Это происходило постепенно... и звучало разумно... Сначала – мысль о том, что ты можешь спасти один-другой мир... Бесспорно, это достойная цель. Но сейчас...
Танос некоторое время молча смотрел на старого друга. Он точно знал, к чему ведет Ча, и понял, что тот уже давно сомневается.
– Твои хождения нервируют. Пойдем нормально прогуляемся.
Танос. встал и повел Ча к коридору. Они пошли по проходам корабля. Большинство читаури отправились домой на левиафанах, и «Санктуарий» опустел, если не считать Таноса, Ча, Другого и парочку демонов, которых титан называл дочерьми.
– Я много думал об этом, Танос, – сказал ему Ча во время прогулки. – Я пытаюсь поставить себя на твое место. Я знаю, как много для тебя значит тот сон. Спасти всех. Благородная цель. Но ты зашел слишком далеко.
– Ты придаешь моему сну слишком большое значение, – отозвался Танос, хлопнув друга по плечу. Он знал, что однажды ему придется рассказать Ча всю правду. Его друг заслужил это. Таноса можно было называть по-разному, но реже всего – лжецом, в чем недавно на своей шкуре убедился Даакон Ро. – Я не рассказывал тебе всей правды о том сне, Ча, – заговорил Танос, остановившись посреди коридора. Он облокотился на люк шлюзовой камеры. – Та женщина не просила меня спасать всех. Это была лишь часть ее слов.
Ча в недоумении склонил голову.
– Что же еще она сказала?
– Что невозможно спасти всех.
Ча повторил эти слова один раз, потом еще и еще. С каждым разом его глаза открывались все шире.
– Это... это было не руководство к действию, – медленно проговорил он. – Просто... констатация факта. Но ты все равно взялся за дело. Хотя и знал, что не сможешь спасти всех.
– Да. Потому что, – мягко сказал Танос, – это единственный путь. Бросить вызов смерти и спасти жизнь.
– Бросить вызов смерти? – Ча издал короткий горький смешок. – Проклятый лицемер! Ты не бросаешь никакого вызова смерти – ты ее сеешь! Ты убил миллиарды существ! – Он схватился руками за голову. – Ты... Как я раньше этого не заметил? Как я мог этого не знать?
– Тебя ослепляли собственные убеждения и приверженность мировоззрению. Ты стремился к равновесию во вселенной, к тому, чтобы воцарился мир. Тебе так сильно этого хотелось, что ты отказался от своих принципов и примкнул к тому, кто, на первый взгляд, служил твоей цели. Но мир и покой – всего лишь побочный продукт равновесия, Ча. А равновесие требует жертв.
– Нет! – простонал Ча и без сил прислонился к стене. – Когда мы познакомились, ты решился на убийство от отчаяния, и чтобы спасти Титан. А теперь убиваешь, потому что не смог этого сделать. Твоя судьба – убивать.