— Я люблю справедливость! — отвечал Лю И. — От твоего рассказа кровь закипела во мне, я жалею лишь о том, что у меня нет крыльев и я не могу лететь туда. А ты спрашиваешь, не затруднит ли это меня! Но воды озера Дунтин глубоки; я же могу ходить лишь по пыльной земле. Как мне передать весточку? Боюсь, что не смогу ничего поведать твоим близким, потому что живем мы в разных стихиях, и я не оправдаю надежд. Или ты научишь меня, как поступить?
— Как ты добр! — сказала девушка, все еще плача. — Если я когда-нибудь получу ответ, я отблагодарю тебя, даже если это будет стоить мне жизни. Пока ты не согласился сам отправиться к моим родителям, я не смела сказать тебе, как их найти. Путь к ним не более труден, чем в столицу.
Лю спросил, как ему надо действовать, и она пояснила:
— К югу от озера растет огромное апельсиновое дерево, посвященное богу-хранителю этой местности. Ты наденешь пояс, который я тебе дам, и трижды ударишь по стволу. На зов кто-нибудь придет, и если ты последуешь за ним, то не встретишь никаких препятствий. Когда увидишь моих родителей, расскажи им все, что слышал от меня, ничего не упуская, потому что в письме всего не опишешь.
— Я исполню все твои желания, — отвечал Лю.
Девушка достала из складок одежды письмо и передала его Лю, все время глядя на восток и безудержно рыдая, чем глубоко растрогала Лю.
Положив письмо в свой мешок, Лю спросил:
— А почему ты пасешь овец? Разве боги тоже едят их?!
— Нет, — отвечала девушка, — это не овцы, это существа, приносящие дождь.
— Кто же они?
— Громы и молнии.
Лю посмотрел на животных внимательнее и заметил, что, двигаясь, они высоко держат головы и как-то по-особенному щиплют траву. Больше они ничем не отличались от обычных овец: у них были такие же рога и шерсть.
— Теперь я твой посланец, — сказал Лю. — Надеюсь, когда ты вернешься к своим родителям, ты не будешь избегать меня.
— Не только не стану избегать, — отвечала девушка, — но буду принимать тебя как родственника.
Они простились, и Лю отправился на восток. Проехав несколько десятков шагов, он оглянулся, но девушка и овцы исчезли.
Вечером того же дня он прибыл в город Цзиньян и простился со своим другом. Через месяц он добрался до своего дома, приветствовал родных и сразу же отправился к озеру. Переменив пояс, он повернулся лицом к дереву, трижды ударил по стволу и стал ждать. Из волн поднялся воин и, поклонившись, спросил:
— Зачем ты явился сюда, благородный пришелец?
— Увидеть твоего повелителя, — отвечал Лю, не рассказывая, что привело его сюда.
Волны расступились, образовался проход, по которому воин повел Лю, сказав:
— Закрой глаза — и ты мигом перенесешься туда.
Лю повиновался и очутился во дворце. Башни и беседки, уходящие вдаль и соединенные бесчисленными арками и воротами, диковинные растения и деревья предстали перед Лю. Воин провел его в большой зал и сказал:
— Подожди здесь, пришелец.
— Где я нахожусь?
— Во дворце Божественной Пустоты.
Оглядевшись, Лю увидел множество предметов, которые на земле считаются драгоценными. Колонны были из белого нефрита, ступени из изумруда, ложа из коралла, ширмы из хрусталя, притолоки из резного стекла, пестрые балки отделаны янтарем. Невозможно описать удивительную и таинственную красоту дворца.
Повелитель драконов все не появлялся, и Лю спросил у воина:
— Где же владыка озера Дунтин?
— Он сейчас в павильоне Непостижимого Жемчуга, там жрец Солнца объясняет ему книгу Огня. Он скоро выйдет, — был ответ.
— Что это за книга Огня?
— Наш владыка — дракон, — отвечал воин. — Его стихия — вода, и одной ее каплей он может затопить горы и долины. Жрец — человек, а стихия человека — огонь, он может одной искрой спалить дворец Афан [33]. Поскольку свойства этих стихий не одинаковы, то и действие их различно. Жрецу Солнца ведомы законы огня, и наш владыка пригласил его, чтобы познать эти законы.
Только он кончил говорить, как распахнулись ворота дворца и появился человек в пурпурной одежде с изумрудной пластинкой в руках.
— Это наш повелитель, — сказал воин, вскакивая.
Он приблизился к своему владыке и доложил о прибытии Лю. Повелитель драконов посмотрел на пришельца и спросил:
— Не из мира ли смертных ты явился?
— Оттуда, — отвечал Лю, поклонившись.
33