Сунь Кэ был пристыжен и испуган. Понурив голову, он сказал:
— Этому меня научил мой двоюродной брат, сам я на такое никогда бы не решился. Клянусь с этого дня никогда ничего не замышлять против тебя. — И он, обливаясь слезами, бросился перед ней на колени.
Выхватив меч, Юань изломала его на куски с такой легкостью, словно это был стебель лотоса.
Сунь Кэ перепугался и хотел было бежать, но Юань засмеялась.
— Вместо того чтобы научить тебя тому, как должен вести себя благородный человек, этот щенок Чжан Сянь-юнь решил сделать из тебя негодяя. Когда он придет сюда, надо будет хорошенько пристыдить его. Но я знаю твое сердце, ты ведь не такой, как он, ты не должен был так поступать. Мы с тобой прожили несколько лет, как же ты можешь сомневаться?
Сунь Кэ поверил ей и успокоился.
Через несколько дней он вновь повстречал Чжан Сянь-юня.
— Заставил же ты меня дергать тигра за усы, я чуть на тот свет не отправился! — сказал он двоюродному брату.
Тот спросил о волшебном мече, и когда Сунь Кэ рассказал ему, как Юань сломала меч, сильно испугался и воскликнул:
— Разве я мог это предвидеть?
С тех пор он так боялся Юань, что не решался зайти к Сунь Кэ.
Прошло более десяти лет, и Юань родила двух сыновей. Она очень строго управляла домом, не допуская никаких отклонений от заведенных ею порядков.
Потом Сунь Кэ поехал в Чжаншань, нанес визит министру Ван Цзиню, и тот рекомендовал его наньканскому [105]вельможе Чжан Вань-цину на должность помощника. Вместе с семьей Сунь Кэ отправился к месту службы.
Каждый раз, когда они проезжали мимо высоких гор, покрытых сосновыми лесами, Юань так смотрела вдаль, словно что-то угнетало ее. Когда они прибыли в Дуань-чжоу, Юань сказала:
— В нескольких часах езды отсюда на берегу реки находится монастырь Сяшань; в нем живет буддийский монах Хой Ю, который прежде служил нашей семье. Мы не виделись уже много лет. Хотя он очень стар, но искусно угадывает судьбу и может спасти человека от неприятностей, помочь в беде. Заедем к нему, это принесет нам счастье.
— Хорошо, — согласился Сунь Кэ.
Когда они подъехали к храму, Юань была очень весела. Она переоделась, причесалась, нарумянилась и, взяв с собой двух сыновей, направилась в келью монаха. По всему было видно, что она очень хорошо знала эти места. Увидев старого монаха, Юань вручила ему нефритовый браслет.
— Это старая фамильная вещь, — сказала она.
Монах был не в силах скрыть свое удивление.
Когда они поели, с растущих поблизости сосен спрыгнули десятки обезьян и набросились на остатки пищи. Через мгновение они взобрались на деревья, цепляясь за лианы. Их крики походили на печальный смех.
Юань была сильно расстроена. Схватив кисть, она написала на стене храма следующие стихи:
Кончив писать, она бросила кисть на землю и, схватив детей в объятия, громко зарыдала.
— Желаю тебе счастья, мы расстаемся навсегда, — сказала она Сунь Кэ.
Сорвав с себя одежды, она превратилась в обезьяну и вскарабкалась на дерево. Добежав до лесной чащи, она в последний раз обернулась и скрылась из глаз. Сунь Кэ остолбенел от изумления. Долго стоял он как громом пораженный, пока наконец крики испуганных детей не привели его в чувство.
Тогда он стал расспрашивать старого монаха, и тот все объяснил ему.
— Эту обезьяну, — сказал он, — я кормил, когда был бедным послушником. В годы «Кайюань» Гао Ли-ши [106], фаворит императора, проезжал здесь, и обезьяна полюбилась ему за ум и находчивость; Гао Ли-ши купил ее у меня за свиток шелка. Говорят, по прибытии в Лоян он подарил ее императору. Позднее от посланцев императора, проезжавших через наши края, я узнал, что эта обезьяна оказалась поумнее многих людей: жила она во дворце Шанъян. После восстания Ань Лу-шаня я долго не получал о ней никаких вестей. Да, не мог себе представить, что сегодня увижу ее! Яшмовый браслет мне когда-то подарил один малаец. В те времена обезьяна носила его на шее, я сейчас только припомнил это.
Сунь Кэ был охвачен глубокой печалью. Он провел в монастыре несколько дней, а затем вернулся с сыновьями домой, так и не приступив к исполнению своих новых служебных обязанностей.
106