К счастью, на дне колодца лежали кучи опавших листьев, и Цуй Вэй не расшибся.
Когда рассвело, он увидел, что находится в огромной пещере, которая уходила глубоко в землю; выхода на поверхность нигде не было видно. Со всех сторон громоздились выступы, за которыми могло спрятаться чуть ли не целое войско.
В центре пещеры лежала огромная белая змея, длиною в несколько чжан. Перед ней была каменная ступка, в которую капало что-то, похожее на мед. Змея то и дело слизывала жидкость.
Удивленный необычными размерами змеи, Цуй Вэй поклонился:
— Владыка-дракон, я, к своему несчастью, упал в эту пещеру, прошу вас, не причиняйте мне вреда!
Убедившись в том, что змея вняла его мольбе, Цуй Вэй подошел к ступке, слизал оставшуюся жидкость, и сразу же перестал чувствовать голод и жажду. Приглядевшись к змее, он заметил, что на губе у нее большой нарост, который мешает ей пить и есть. Из благодарности к змее, которая пощадила его, Цуй Вэй решил свести этот нарост. Но он не знал, где взять огонь. И вдруг в пещеру влетела огненная звезда. Вэй поспешно зажег полынь, рассказал змее о своем намерении вылечить ее и взялся за дело; скоро нарост отвалился от губы и упал на землю.
Почувствовав большое облегчение, змея изрыгнула огромную жемчужину и хотела отдать ее Цуй Вэю в знак своей благодарности, но тот не принял подарка.
— Владыка-дракон властвует над тучами и дождем, — сказал он, — власть ваша безгранична, вам все доступно, и если только вы захотите, то, наверное, найдете способ спасти меня от гибели в этой пещере. Если вы поможете мне выбраться отсюда и вернуться в мир смертных, то я вечно буду вам благодарен. Я хочу вернуться к людям, а драгоценности мне не нужны.
Тогда змея снова проглотила жемчужину и выпрямилась, словно собиралась уползти в другое место.
Поклонившись змее, Цуй Вэй уселся на нее верхом. Она поползла не к выходу из пещеры, а в глубь ее; уже несколько десятков ли осталось позади, а вокруг было темным-темно. Но змея излучала свет, и Цуй Вэй заметил, что на стенах пещеры нарисованы люди в древних одеждах и парадных головных уборах. Наконец Цуй Вэй увидел каменную дверь. На двери была золотая голова какого-то животного, державшего в зубах браслет. Через щели струился яркий свет.
Остановившись на небольшом расстоянии от двери, змея наклонила голову, давая Цуй Вэю возможность слезть на землю. Тот понял, что вернулся в мир смертных. За дверью оказалась огромная пещера, шагов в сто длиной. В стенах были выдолблены ниши, задернутые золотистыми и лиловыми занавесями. Богато расшитые, украшенные жемчугами и перьями зимородка, они сверкали, как ясные звезды. Рядом стояли курильницы, отлитые в виде морского змея, дракона, феникса, черепахи, вороны и воробья. Из их разинутых ртов струился слабый дымок чудесных благовоний. Рядом находился маленький бассейн, к которому вели ступени из чистого золота. В бассейне была ртуть; там находились утки и селезни, сделанные из лучшей яшмы. У стен стояли кровати, украшенные резьбой из рога носорога. Над ними висели лютни, гитары, флейты, свирели, барабаны разной величины и другие музыкальные инструменты, многие из которых Цуй Вэй совсем не знал.
Внимательно приглядевшись, он понял, что на инструментах совсем недавно играли. Юноша встревожился, не зная, какому бессмертному принадлежит эта пещера.
Цуй Вэй смотрел-смотрел и наконец, сняв со стены лютню, начал играть. Вдруг окна в стенах распахнулись, появилась маленькая служанка и со смехом сказала:
— Змея Юй Цзин-цзы уже прислала господина Цуя сюда!
С этими словами она убежала. Тотчас же вышли четыре девушки со старинными прическами, в тончайших одеждах и спросили:
— Зачем господин Цуй пробрался в женские покои владений государя?
Положив лютню, Цуй Вэй поклонился; девушки ответили на приветствие.
— Это женские покои вашего государя? А где же сам государь? — спросил Цуй.
— Он отправился на пир к Чжу-юну[92], — ответили девушки и предложили Цуй Вэю сыграть на лютне.
Цуй Вэй исполнил мелодию «Флейта инородца».
— Что это за мелодия? — спросила одна из девушек.
Цуй Вэй объяснил ей.
— Какая флейта инородца? Не понимаю.
— Ханьская[93] Цай Вэнь-и, дочь сановника Цай Юна, попала в плен к инородцам племени Ху. Потом ей удалось вернуться на родину; вспоминая о своем пребывании на чужбине, она сочинила пьесу для лютни, в подражание печальным мелодиям, которые наигрывали чужеземцы на своих дудках.