Воинственная пляска вызывала ужас, у зрителей волосы встали дыбом. Потом заиграли духовые и струнные инструменты; слева появилась тысяча танцовщиц в шелках и украшениях. Одна из танцовщиц выступила вперед и объявила:
— Это музыка — «Дочь государя возвратилась во дворец». Полились чистые нежные звуки, словно жалоба, словно мольба;
у слушавших гостей невольно выступили слезы на глазах.
Когда же пляски закончились, восхищенный Владыка озера Дунтинху наградил танцовавших шелками. Затем все уселись тесными рядами, стали пить, веселье сделалось шумным. Возбужденный вином, Владыка озера Дунтинху вскочил с цыновки и запел:
Когда Владыка озера Дунтинху замолчал, поднялся Цянь Тан, дважды поклонился и запел:
Цянь Тан кончил песню. Государь встал и поднес Лю И чашу. Тот почтительно принял ее, осушил и в свою очередь поднес по чаше вина государю и его брату, а затем запел:
Когда Лю И кончил петь, все закричали ему «многие лета!».
Владыка Дунтинху достал нефритовый ларец, вложил в него тонкую чарку из кости носорога и поднес Лю И, а Цянь Тан вынул блюдо из красного янтаря, положил в него жемчужину, светящуюся даже ночью, и тоже поднес ему. Лю И благодарил, отказывался, но в конце концов принял подарки.
Затем придворные стали класть около него шелка и драгоценности. Целые груды блестящих и сверкающих подарков почти закрыли его. Лю И, улыбаясь, оглядывался по сторонам, не переставая смущенно кланяться.
Когда праздничное веселье достигло своего апогея, Лю И хотел было откланяться, но его снова оставили ночевать во дворце Застывшего блеска. На следующий день опять был устроен пир в его честь, на этот раз в хоромах Чистого света. Захмелевший Цянь Тан уселся подле Лю И и обратился к нему с такими словами:
— Большой камень можно разбить, но нельзя согнуть; благородного мужа можно убить, но нельзя опозорить, не так ли? Хочу поговорить с вами, сударь, об очень щекотливом деле. Если согласитесь со мной, осчастливите нас всех, а откажетесь, очень огорчите и оскорбите нас! Позволите ли продолжать?
— Прошу вас, говорите, — ответил Лю И.
Цянь Тан продолжал:
— Так вот, любимая дочь Владыки озера Дунтинху, чистая душой и замечательная по характеру, ценимая всей своей родней, была выдана замуж в Цзинъян. К несчастью, там она терпела обиды от негодяя мужа. Сейчас с ним покончено. Хочу предложить вам, благородному ее спасителю, породниться с нами. Оказавшего милость следует отблагодарить за нее. Не так ли должны поступать благородные люди?
Лю И вежливо, но с усмешкой ответил:
— Вот уж не думал, что вы, Цянь Тан, поставите меня в такое затруднительное положение. Сначала я слышал, как по всем девяти областям, вокруг пяти Священных гор бушевал ваш гнев; потом увидел, как вы сорвали золотую Цепь, схватили яшмовый жезл и что было сил понеслись выручать вашу племянницу.
40
«