Все это очень ему понравилось. Внезапно провозгласили:
— Прибыл первый советник!
Чунь-юй заторопился почтительно сойти вниз по ступеням и увидел спешащего к нему навстречу человека в пурпурной одежде, с табличками из слоновой кости у пояса; они вежливо поклонились друг другу, как подобает гостю и хозяину.
Советник сказал:
— Наш повелитель приветствует вас, не посчитавшего наше маленькое государство далеким захолустьем, и удостаивает вас предложением породниться.
— Как осмелюсь я, грубое и мелкое ничтожество, так далеко устремить свою мечту? — ответил Чунь-юй.
Советник предложил Чунь-юдо следовать за ним. Пройдя шагов сто, они вошли в красные ворота[49]. Несколько сотен воинов с копьями, секирами и трезубцами, стоявшие рядами справа и слева, уступали им дорогу. Среди них Чунь-юй увидел своего старого собутыльника Чжоу Бяня; в душе очень ему обрадовался, но не решился окликнуть.
Советник провел Чунь-юя в огромный дворец; придворная стража почтительно приветствовала их. На троне торжественно восседал человек огромного роста в парадной одежде из белого шелка и в красной расшитой шапке. Дрожащий от страха Чунь-юй не решался поднять глаза. Слуги, стоявшие вокруг него, велели ему поклониться.
— Из уважения к вашему почтенному отцу, который не пренебрег нашим маленьким государством, я согласен, чтобы моя младшая дочь Яо-фан служила вам, сударь, — обратился к Чунь-юю повелитель.
Чунь-юй только и смог, что броситься перед ним на колени, но не решался произнести ни слова.
— Пока поживите у нас в гостях, а затем посмотрим помещение для вашей брачной церемонии, — сказал повелитель.
Первый советник вернулся с Чунь-юем на подворье. Чунь-юй предался мыслям и воспоминаниям. Вспомнил о своем отце, полководце, отправившемся на границу и попавшем в плен, — неизвестно, был ли он жив или нет. Рассказывали, что он участвовал в боях с северными племенами, поэтому его и знал повелитель.
Голова у Чунь-юя была как в тумане, он не понимал в чем дело. Вечером ему прислали брачные подарки — ягнят, гусей, парчу, шелка, чего-чего тут только не было.
Явилась толпа девушек с такими именами, как Цветущий тополь, Темный поток, Первая бессмертная, Вторая бессмертная и много других, с сопровождавшими их служанками; их было несколько тысяч человек. В шапках из перьев зимородка и феникса, в накидках из золотой дымки, в платьях из лазурного шелка с золотыми украшениями, от которых рябило в глазах, присланные развлекать и веселить Чунь-юя девушки наперебой суетились вокруг него. Они были изящны, красивы, речи их были любезны и изысканны. Чунь-юю трудно было отвечать им в тон. Одна из девушек обратилась к нему:
— Когда-то, сопровождая властительницу Линьчжи, я проходила мимо буддийского храма Великого прозрения и в Индийском монастыре[50] увидела, как в правом приделе пляшут «поломынь»[51]. Я с подругами сидела на каменной скамье у северного окна; в это время вы, — тогда еще совсем мальчик, — тоже приехали посмотреть. Вы тогда подошли к нам, заигрывали, смеялись и шутили. Я и сестра Цюн-ин завязали узлом красные платки и повесили их на бамбуки. Вы, сударь, забыли это? А вот еще: в шестнадцатый день седьмой луны я в монастыре Сыновней почтительности видела Шан Чжэн-цзы, Верховного мудреца, и слушала, как учитель Ци-сюань читал сутру Гуаньинь[52]. Я пожертвовала для монастыря две головных шпильки с золотыми фениксами, а Шан Чжэн-цзы дала коробочку из слоновой кости. Вы тоже были в зале храма и попросили у учителя позволения посмотреть на шпильки и коробочку, затем вздохнули несколько раз и долго удивлялись. Поглядев на меня и моих подруг, вы сказали: «В нашем мире смертных ни людей таких, ни вещей не найдешь». Вы спросили, кто я и откуда, но я не ответила. Мы оба были охвачены сильным чувством и не могли отвести глаз друг от друга. Неужели вы не помните этого?
— Воспоминание об этом хранится в моей душе, как же мог я забыть! — возразил Чунь-юй.
— Вот уж не думали мы, что сегодня породнимся с вами, — воскликнули женщины.
Появилось трое мужчин в высоких шапках и широких поясах; поклонившись Чунь-юю, они сказали:
— Нам приказано служить зятю повелителя.
Один из них показался Чунь-юю знакомым.
— Вы не Тянь Цзы-хуа из Фэнъи? — спросил его Чунь-юй.
— Да, — ответил тот.
Взяв его за руку, Чунь-юй стал беседовать с ним обо всем, как со старым другом, а затем спросил:
— Как вы попали сюда?
Цзы-хуа ответил:
— Отказавшись от службы и странствуя на досуге повсюду, я познакомился с князем Дуанем, который и дал мне разрешение прийти сюда.