Вскоре принесли вино и несколько десятков блюд с закусками. Все удивились и стали расспрашивать, откуда и кто принес угощение; оказалось, все это доставил незнакомец. Вино и закуски расставили на столе, и все уселись вокруг. Сяо-юй смотрела на Ли И, затем подняла чарку с вином и, отпив, сказала:
— У меня, слабой женщины, — столь несчастная судьба, а у вас, мужчины, — такая неверная душа. В расцвете молодости и красоты я умираю с ненавистью в сердце. Мать еще жива, но я не могу служить ей. Вышивки мои и струнные инструменты отныне будут вечно отдыхать. С глубокой болью иду я к желтым истокам [147]. Причиной тому вы, Ли И! Сегодня нам придется расстаться навсегда! После смерти я сделаюсь злым духом и не дам вашим женам и наложницам ни минуты покоя!
Левой рукой она схватила его за плечо, бросила чарку на землю, вскрикнула голосом, полным муки, и умерла. Мать подняла ее и положила на руки Ли И, приказав ему окликнуть ее [148], но Сяо-юй не ожила.
Ли И носил по ней траур, днем и ночью лил слезы в глубокой скорби. Вечером, накануне дня похорон, к Ли И внезапно явилась Сяо-юй, очаровательная, как при жизни. На ней была гранатового цвета юбка, платье пурпурного цвета и красная с зеленым накидка. Касаясь полога, она играла своим расшитым поясом:
— Вы удостоили меня проводами в последний путь, это говорит о том, что у вас осталось еще чувство ко мне, и я смогу не горевать в царстве мертвых.
С этими словами она исчезла.
На следующий день ее похоронили. Ли И еще долго сидел на ее могиле и проливал слезы.
Прошло немного больше месяца, и он женился на Лу, но печаль по Сяо-юй мешала его счастью.
Летом, в пятую луну, он с женой вернулся в Чжэнсянь. Как-то, дней через десять после приезда, Ли И спал в одной комнате с Лу и вдруг услышал шорох. Встревожившись, Ли И выглянул и увидел мужчину лет двадцати, красивого и изящного. Спрятавшись за пологом, он манил к себе Лу. Ли И поспешно вскочил и несколько раз осмотрел все вокруг, но мужчина уже исчез.
С этих пор Ли И, затаив в душе подозрение, ревновал жену по малейшему поводу; жизнь стала совершенно невыносимой. Родственники начали увещевать Ли И, и он постепенно успокоился.
Прошло еще дней десять. Однажды, когда Ли И вернулся домой, Лу сидела на диване и играла на цине; внезапно на ее колени упала брошенная кем-то из-за дверей крошечная золотая коробочка для украшений; на тонком шелке в крышке были изображены два соединенных сердца. Открыв коробочку, Ли И увидел там два любовных семени [149], одного кузнечика и немного любовного зелья.
Ли И завопил от ярости, как разъяренный тигр, и стал бить жену, требуя, чтобы она призналась ему во всем. Но Лу сама ничего не знала.
С этих пор Ли И стал очень жестоко обращаться с ней, часто бил ее, мучил и терзал, так что в конце концов она обратилась в суд и оставила Ли И.
Некоторое время Ли И после ухода Лу делил ложе со своими служанками и наложницами, но все больше и больше ревновал их; одну из них он даже убил из ревности.
Побывав как-то в Гуанлине, Ли И сошелся с известной очаровательной певицей по имени Ин-одиннадцатая и очень увлекся ею. Не раз, сидя с Ин, Ли И рассказывал ей:
— В одном городе я сошелся с некой певицей, но она совершила преступление передо мною, и я по закону убил ее.
Он часто рассказывал это Ин, чтобы запугать ее и заставить быть верной ему.
Уходя из дому, он заставлял Ин ложиться в постель, набрасывал на нее всякий хлам, обходил все углы дома, заклеивал окна, двери и щели бумагой, на которую ставил свою печать. Вернувшись, обязательно тщательно осматривал все и, лишь убедившись в том, что все осталось по-прежнему, позволял Ин встать с постели.
Он носил с собой острый меч и, показывая его своим служанкам, говорил:
— Это сделано из синьчжоуского железа специально, чтобы рубить головы преступникам!
Словом, Ли И смотрел на женщин со все более возрастающей ревностью и недоверием. Три раза он был женат и со всеми женами обращался не лучше, чем с первой.
ЧЭНЬ ХУН
ПОВЕСТЬ О БЕСКОНЕЧНОЙ ТОСКЕ
В годы правления «Кайюань» в Китае царил мир и порядок, и на границах было спокойно. Император Сюань-цзун много лет уже был на престоле. Надоело ему поздно питаться и до рассвета облачаться [150], и перестал он заниматься делами правления, целиком доверился своему лучшему помощнику, а сам, удалившись в покои, предавался удовольствиям, в обществе красавиц устраивал пиры, услаждал себя музыкой.
Императрица Юань Сянь и фаворитка У-шу, бывшие у него в большой милости, умерли одна за другой. Хотя в императорских дворцах жили тысячи девушек из знатных семей, но ни одна не радовала взора Сюань-цзуна, и в душу императора закралась печаль.
В те годы он каждую десятую луну ездил во дворец Пышности и Чистоты. Его сопровождали знатные дамы, являвшиеся по первому приказанию во всем лучезарном блеске своей красоты.
Утром, когда солнце играло на поверхности воды, чуть подернутой рябью, красавицам разрешалось купаться в Теплых Источниках [151]. Легкий ветерок ласкал чудотворное озеро, и оно казалось живым. А душа императора была полна томлением, словно ждал он желанной встречи. Тщетно смотрел он по сторонам, — красавицы были всюду, но все не по душе ему. Тогда приказал он Гао Ли-ши [152]тайком подыскать ему красавицу в чужих гаремах; и тот увез от наследника Престола Шоу [153]девушку, которая только что стала закалывать прическу [154]. Это была дочь Ян Сюань-аня из Хуннуна, девушка с блестящими волосами, уложенными в изящную прическу. Прекрасно сложенная, она напоминала собой Ли [155], супругу ханьского У-ди. Каждое движение ее или поза были само очарование. Приказав специально для нее устроить купанье в Теплых Источниках, император милостиво разрешил ей омываться там.
Выйдя из воды, она так обессилела, будто нежному телу ее было трудно нести на себе тяжесть шелковых одежд. Освещенная солнцем, она казалась лучезарной, и каждое ее движение приковывало внимание. Государь пришел в восторг. В тот же день ее привели к нему, и в ее честь была сыграна мелодия «Платье из радуги, одежда из перьев». А в тот вечер, когда она поклялась императору в вечной любви, он подарил ей в память об этом дне золотую шпильку и золотой ящичек для головных украшений и велел еще изготовить золотые подвески и драгоценные головные украшения. На следующий год Ян Гуй-фэй была занесена в список наложниц первого разряда и стала делить с императором его власть на правах полуимператрицы. С этих пор своей красотой, умными приветливыми речами и тысячью прелестных ухищрений она старалась угождать императору, и любовь его к ней все росла. Когда император ревизовал девять областей [156]и приносил жертвы пяти Священным горам [157], она всегда ездила с ним в одной колеснице. Вместе с ним она коротала снежные ночи на горе Ли и встречала весеннее утро в Шанъяне [158]. Красавица всегда была рядом с императором, садилась с ним за один стол, а ночью служила ему в покоях.
У императора Сюань-цзуна было три первых жены, девять вторых, двадцать семь третьих и восемьдесят одна четвертая. Кроме того, во дворцах было множество красавиц, певиц и гетер, но теперь у Сюань-цзуна не находилось для них и взгляда. С этой поры он уже не удостаивал своим посещением красавиц шести дворцов [159]и совсем забыл о них. Ян Гуй-фэй превосходила их не только своей поразительной красотой и изысканными манерами, но и умом, талантом и красноречием.
148
В старом Китае считалось, что у человека две души, одна из которых после смерти человека уходит на небо. Существовал обычай призывать ее обратно, трижды окликая умершего по имени.
150
152
157