Еще я вспоминаю, как было прежде чисто озеро Тайи [216], когда по глади вод его я плавала, купаясь; как музыка и песни звучали на пирах, куда тебя всегда сопровождала. Теперь конец всему; и песни те, и дивные напевы — на лодке расписной, что предназначена лишь для бессмертных. Но были ведь любовь твоя и нежность и глубоки и постоянны, когда горами клялся ты и морем на веки вечные со мною быть, как солнце и луна, что отдыха не знают.
Зачем ревнивица тебе попала в милость и, ревностью своей ослеплена, похитила любовь твою и верность, меня изгнала в дальний сей дворец? Я знаю, не видать уж радостей мне прежних. Мечты мои и грезы тьмой покрыты. Одна я коротаю и ночи лунные и ясные рассветы, стыдясь встречать весенний ветер. Хотела я, чтоб мне поэт такую создал оду, как некогда писал Сян-жу, но нет ему талантом в мире равных. Еще не кончил песнь тоски он, а эхо колоколом дальним прозвучало. Я понапрасну плачу и вздыхаю, лицо закрывши длинным рукавом, и медленной, усталою походкой иду обратно во дворец, что на восток от башни».
Услыхав об этом, Тай-чжэнь сказала императору:
— Это ничтожество из семьи Цзян в своих худосочных стишках говорит о своей обиде и разочаровании. Я бы хотела, чтобы вы ее казнили.
Император промолчал. Узнав, что едет посланец из Линбяо [217], Мэй спросила своих приближенных:
— Откуда прибыл посол, не посылали ли его за мною?
— Это едет посланец с данью из далеких стран, он везет плоды личжи для фаворитки Ян, — сказали ей в ответ.
Мэй заплакала от обиды.
Когда император принимал чужеземных послов во дворце Венчиков Цветов, он приказал запечатать в пакет одно ху [218]жемчуга и потихоньку отвезти его Мэй. Но она не приняла подарка и, передав посланцу стихи, сказала:
— Вручите от меня государю.
Стихи гласили:
Прочтя это, император сильно опечалился; он приказал музыкантам сочинить для этих стихов мелодию. Отсюда и ведет свое название песня «Одно ху жемчуга».
Впоследствии, когда восстал Ань Лу-шань, император отправился на запад, и Тай-чжэнь погибла. Вернувшись обратно, император долго разыскивал Мэй, но безуспешно. Опечалившись, он решил, что во время мятежа она бежала в другие места. Был издан специальный указ, обещавший тому, кто ее найдет, повышение в чине на два ранга и миллион медных монет. Но поиски ни к чему не привели. Тогда император приказал монахам-волшебникам подняться на воздух, лететь в обитель духов и найти ее там. Ее искали на небе и на земле, но найти не смогли.
Какой-то евнух поднес императору портрет Мэй. Император признал, что портрет очень похож, и написал на нем следующие стихи:
Прочтя вслух эти стихи, он заплакал и приказал выгравировать портрет на камне.
Как-то летом император заснул средь белого дня и вдруг увидел Мэй, которая, плача, стояла среди бамбуков, закрыв лицо руками; она была похожа на цветок, покрытый росой и окутанный туманом.
— Когда вы скрылись, государь, — сказала она, — меня убили мятежники. Люди из жалости похоронили мои останки у сливового дерева, к востоку от озера.
Испуганный император проснулся весь в поту. Он немедленно приказал раскопать землю у озера Тайи, но там ничего не нашли. Сильно опечаленный, император вдруг вспомнил, что у озера Теплых Источников растет больше десятка сливовых деревьев; не там ли она лежит? Император приказал подать колесницу и сам отправился туда. Между деревьями в чане со спиртом, зарытом в землю на глубину всего лишь три чи, нашли ее тело, завернутое в парчовый покров.
Император был совершенно убит горем; приближенные не могли поднять на него глаз; он стал искать рану на теле Мэй и увидел след меча под ребром.
Император сам сочинил эпитафию и похоронил Мэй со всеми почестями, полагающимися при погребении фаворитки.
Надгробное слово гласило:
«С тех пор как Мин Хуан уехал из Лучжоу, он славу приобрел великую повсюду; охотился в районах Ху и Ду. Дружил он смолоду с героями; с их помощью поднялся и трона он достиг; он царствовал лет пятьдесят; народ поддерживал и уважал его. Широко жил он и богато; имел он сотни сыновей и внуков и тысячи красавиц во дворцах. Уж к старости он встретил Ян Гуй-фэй; из-за нее он изменил трем великим основам жизни: [219]покой смутил в стране, себя сгубил и трон свой обесславил; жалел об этом, только поздно было! Все потому, что ею покорен был, о ней одной мечтал. Еще до Ян, среди его подруг, любовью прежде пользовалась Цзян, чья красота внушила злобу Ян; об этом государь, казалось, мог бы знать. На языке у всех лишь было, что поступил он против воли неба, что изменил заветам предков царских, и виноватыми считали фаворитку и самого его. Никто не знал тогда, что Мин Хуан на старости жестоким станет, что в день один трех сыновей своих убьет, как будто муравьев ногой раздавит. Бежал, скрывался он, потом вернулся, власть сыну передал, сам разума лишился, всех убивал, один лишь жить хотел; он одинокое влачил существованье, и весь народ его скорбел об этом. И в Толкованиях к канону мудреца ведь сказано: «Участь тех, кого не любишь, постигнет тех, кого ты любишь», — вот так карает небо!
Закон возмездия нерушим. Неужели только эти две особы виновны в-том, что с ним случилось?»
Когда к власти пришла династия Хань [220], в особом почете была книга «Чуньцю», и все конфуцианцы превозносили толкования [221]к этой книге, составленные Гун и Гу, а толкование Цзо Цю-мина было забыто и лишь впоследствии вновь получило признание. Со времен глубокой древности было очень много таких, кто распространял древние учения. А ныне нарисуют красавицу с веткой сливы в руках, назовут ее фавориткой Мэй, скажут в двух словах, что была она современницей Мин Хуана, и никого не интересуют подробности ее жизни. Мин Хуан утратил престол, и виновницей этого считают одну Ян Гуй-фэй, вот почему так любят о ней писать. Но ведь и Мэй своей красотой пленила государя, а между тем судьбы их схожи не более, чем ясный день и темная ночь. Где же тут справедливость!
СЕ ТЯО
ИСТОРИЯ У-ШУАН
Ван Сянь-кэ был племянником сановника Лю Чжэня, служившего в годы правления «Цзяньчжун» [222]. Когда отец Ван Сянь-кэ умер, мальчик вместе с матерью вернулся в ее семью.
У Лю Чжэня была дочь по имени У-шуан; она была моложе Ван Сянь-кэ на несколько лет. Оба были еще детьми, играли вместе и очень сдружились. Жена Лю Чжэня часто в шутку называла Сянь-кэ «женихом». Так прошло несколько лет, и все это время Лю Чжэнь заботливо поддерживал свою овдовевшую сестру и воспитывал ее сына Сянь-кэ.
217
219
Три великие основы жизни — государь, отец и муж. Здесь имеется в виду, что император изменил своему долгу как государь, как отец (отняв наложницу у своего сына) и как муж.
221
Толкования к «Чуньцю», составленные учеными Гун Яном и Гу Ляном, — комментарии на летопись «Чуньцю», историческую хронику, приписываемую Конфуцию.