Незнакомец несколько минут выжидательно молчал. Затем в снопе света, направленном на меня, появился длинный узкий предмет. Это был револьвер. Я вскрикнул, закрыл лицо руками и втянул голову в плечи.
— О, тысяча извинений, — не спуская с меня револьвера, все так же любезно продолжал он. — Вы сами меня принуждаете к этому. Советую вам, если, конечно, вы разрешите мне дать вам совет, исполнять мои просьбы немедленно.
Его вежливость так не соответствовала моему положению, что можно было подумать, что он издевается надо мной. Но мне было не до обид. На этот раз я поспешил исполнить его требование и торопливо пополз между свернутыми канатами в указанном направлении. Он все время полз рядом на полкорпуса сзади меня и продолжал освещать мою голову электрическим фонариком. Наконец, он слегка дотронулся до моей спины. Я остановился. Он стал шарить руками по полу, нащупал массивное железное кольцо, ввинченное в пол, и потянул за него. Откинулась дверца, и я увидел перед собой совершенно черное квадратное отверстие.
— Прошу вас, прыгайте, — снова заговорил незнакомец, вежливо, но упорно пододвигая мои ноги к отверстию. Сердце мое сжалось от ужаса. Что там, на дне этой дыры? Вода? Или далекий деревянный пол, о который я расшибусь на смерть? Но у меня не было ни сил, ни возможности сопротивляться. Цепкие пальцы незнакомца опустили мои ноги в отверстие, и я почувствовал, что оттуда веет теплом.
— Ну, прыгайте же! — сказал он. Я слегка вскрикнул и прыгнул.
Я пролетел сажени полторы и упал на что-то мягкое. Первое ощущение мое было приятное: здесь было тепло, даже душно.
Я взглянул наверх и увидел серый квадрат неба. Но вот на нем ясно вырисовались длинные черные человечьи ноги. Незнакомец висел надо мной на руках. Затем он качнулся впотьмах и во что-то уперся ногами. Взметнулись две черные, узкие, длинные фалды фрака. Трах! Захлопнулась крышка, и я очутился в абсолютной темноте. Незнакомец прыгнул и упал рядом со мной.
— Да-с, пренеприятная ночь, — заговорил он. — Этакий холодище в июне месяце. — Я услышал, как он потирает руки. — Нам с вами пришлось позябнуть, да-с. Ну, ничего, теперь обогреемся. Не плохо было бы скушать чего-нибудь горяченького, как вы находите? а?
Я молчал. Только сейчас я окончательно проснулся. Теплый воздух вернул мне интерес к окружающему. Я пожимал плечами, чувствуя, что весь прогреваюсь насквозь, и спокойно думал: что же будет дальше? Страх мой прошел совершенно. Голос этого человека звучал так обыденно и просто, что я не мог бояться его.
Он чиркнул спичкой и зажег стоявший здесь же на соломе примус. Примус ярко вспыхнул, зашумел, и при его колеблющемся свете я мог разглядеть помещение, в котором мы находились. Это было нечто вроде комнаты с высоким потолком. Площадь пола была не больше одной квадратной сажени. Стены ее составляли огромные, почти в человеческий рост ящики, в четыре ряда поставленные друг на друга. Единственным выходом из этой норы был люк в потолке. Ящики доходили до самого потолка. Между ними не было ни одной щели. К одному из ящиков, совсем низко, футах в трех над полом были прибиты большие круглые стенные часы, которые били каждые пятнадцать минут.
Пол был покрыт толстым слоем примятой соломы. По этой соломе в полном беспорядке было разбросано несколько предметов: большой жестяной бидон, старый бараний тулуп, свернутый половичок, корзинка, сковородка, несколько ножей и вилок, несколько пустых жестянок из-под консервов. В одном из углов находилось какое-то странное приспособление из проволоки.
Когда примус ярко разгорелся, мой тюремщик вынул из корзины сверток с маслом, полдюжины яиц и пару сухарей. Затем он взял сковородку, намазал ее маслом, вылил в нее яйца и поставил на огонь.
Теперь я впервые мог разглядеть его.
Это было тощее, длинное сгорбленное существо самого странного вида. Череп его имел форму яйца, обращенного острым концом кверху. Он был лыс на макушке. Жидкие рыжевато-каштановые волосы обрамляли кольцом стремящуюся ввысь лысину. Это придавало ему сходство с католическим монахом. Лоб был необычайно низок, волосы росли почти до самых глаз. Бровей не было. Маленькие торопливые выцветшие глазки были поставлены чрезвычайно близко друг к другу и сидели в глубоких глазных впадинах. Нос огромный, горбатый, свисающий почти до самого подбородка. Длинный беззубый рот с влажными бледными губами. И большие оттопыренные уши, заостренные кверху.