С той поры не стало в тайге покоя. Начали враждовать между собой два шамана, а с ними и все манси. Ловушки разоряли друг у друга, зверей из чужих капканов доставать стали. Плохо стали жить.
Как-то не вернулся с охоты Григорий. Никто его не пожалел.
Принялись шаманы готовить один против другого бой. Плач поднялся в каждой юрте, матери целыми ночами молились деревянным идолам, прося их помирить двух шаманов. Но напрасно.
Настал страшный день.
Два шамана, а с ними хорошо вооруженные охотники встретились у большого болота.
На середину выехали два охотника, от каждой стороны по одному. Как только раздались звуки шаманских бубнов, две стрелы, как молнии, полетели навстречу одна другой, и в одно мгновение оба охотника, широко раскинув руки, пали на замерзшее болото.
Как густой снег, посыпались стрелы. Крики и стоны наполнили тайгу. Напуганные птицы и звери метнулись прочь в окрестные леса.
Бой шел дотемна, пока солнце не спряталось за лесом. Сил оставалось немного, но уступать никто не хотел. Так прошла ночь. А на рассвете по тайге разнесся страшный грохот. Подняли головы раненые охотники, опустили луки оставшиеся в живых. Земля задрожала, и все увидели, как из-за леса появился большой человек с луком в руках.
Такого огромного человека никто никогда не видел.
Великан молча подошел к болоту и положил на его середину свой лук, а сам нагнулся вначале к одной стороне, потом к другой и выпрямился. Все увидели в его руках двух человечков, которых он поднял высоко-высоко над головой. Охотники узнали шаманов. Их крик доносился как комариный писк.
— Не бойтесь меня, люди мои, это я, ваш Бахтиар. Затеяли вы страшный бой! Зачем? Тайга большая! Места много! Живите хорошо, манси! Дружно живите!
И заставил Бахтиар шаманов народу о плутнях своих рассказать.
— Потому пришел к вам на помощь я, — сказал Бахтиар, — что всегда дружным был наш народ, не любил убивать человека. Лучше вот здесь богатство ищите! Найдете — совсем хорошо будет!
Достал Бахтиар из кармана мешочек маленький, а из мешочка песок посыпался. И сразу же горы появляться стали, а Бахтиар взял свой лук и пошел дальше, посыпая свой след песком.
И как ушел храбрый Бахтиар, так за ним след каменный остался. Далеко, видно, ушел, потому что краю и конца этим горам манси не нашли. И объехать их ни один удалец не смог.
По обеим сторонам этих гор все народ манси живет. Дружно живет.
Бахтиара с тех пор никто не видел. А старики говорят, что он ушел зеленое тепло людям искать.
ЯНЫ РУМА
Арэмча был большим мастером по охотничьим делам, даже трижды бывавший в лапах медведя охотник Нерин уступал ему в смекалке. Только по первой легкой, как пыль, пороше пробежит соболь — все знают: Арэмча догонит его. Только начнут оттаивать болота, резким весенним ветром станет сдувать с вербы желтую пыльцу и прилетят утки — знают все: первая утка Арэмчи.
— Ай-ай! Ловкий какой Арэмча! — говорили охотники.
И еще слух про Арэмчу ходил по юртам, что знает он людей из-за увала.
— Живет там большой народ. Злой народ. Манси — народ маленький, ему в лесу жить надо. Отнимут все у манси: зверя, птицу, рыбу, — так говорил старый шаман, поднимая вверх дрожащий палец. Из его красных, больных глаз, не переставая, текли слезы.
Арэмча не слушал шамана. Он знал, что далеко за увалом живут хорошие люди, совсем не такие, как говорил шаман. Арэмче вспоминался солнечный зимний день, когда снег, сверкая, до боли слепил глаза и звонкий заливистый лай торопил Арэмчу.
— Эх! — вздохнул Арэмча. — Зачем Верба нашла незнакомца? Жил тихо Арэмча, спал спокойно, а теперь? Теперь нет! Теперь хочется сходить туда…
Он невольно посмотрел в сторону увала. Верба, лежавшая у ног, словно угадала его мысли, завиляла хвостом. Арэмча гладил собаку и говорил:
— Ты виновата! Зачем близко пустила? Э-эх, Верба!
… В тот день Верба нашла след, который шел с увала. Арэмча побежал по следу и увидел чужого человека. Он был одет не так, как манси, а главное, был без кос и изо рта у него шел дым. Арэмча хотел незаметно отойти, но чужой человек направился к нему. Свой дым он бросил в сторону, ружье оставил у ствола молодого дерева, с ветвей которого сразу повалились комья снега. Освободившись от тяжести, ветки словно подпрыгнули, приветливо замахали. На Арэмчу глядели добрые светлые глаза. Чужой человек подошел, похлопал Арэмчу по плечу, потом что-то сказал. Арэмча заулыбался и, услышав знакомое слово „паче“ — „здравствуй“, засмеялся, обнажив желтые зубы.