— Если трудно будет тебе, старик, ищи меня. Помогу! — И скрылся за лесом.
„Кто тронул в летнюю пору зверя? Озорник. Зачем теперь зверя бить?“ — сердце Тасмана ныло от досады.
Шло время, но озорники не слушали старика Тасмана и били зверя не жалеючи.
И вот однажды проснулись люди, а вокруг ни ветерка, ни свиста, ни взлёта птиц, ни шороха зверей. Светило солнышко, но тайга стояла безмолвная, враждебная. Люди стояли и смотрели друг на друга, не зная, что сказать. Многие, взяв луки, пошли в лес, поплыли по реке, но вечером возвратились ни с чем. И снова все молчали.
— Страшно ходить по тайге! Страшно! — говорили возвратившиеся с охоты люди.
Шли дни, но никто не видел птицу даже издали. Тайга опустела, вымерла. Людей одолевал голод. Они варили и ели оленьи шкуры, упряжь. Тут они вспомнили про старого Тасмана и пошли к нему.
— Это великий Гнев тайги! — сказал Тасман. — Тайга рассердилась на нас и послала свой Гнев за то, что мы не умеем беречь ее богатства. Страшный мор напустила на нас тайга.
— Добрый Тасман, научи нас, что делать? — просили люди.
Тасман вышел из юрты. На ближайшей сосне тотчас появился косач. Увидев его, люди побрели за луками, но косач тут же улетел. Поняли люди, что только один Тасман не виноват перед тайгой, что надо его послать к Гневу тайги, и только ему он не откажет. Но Тасман был стар и слаб.
Шли дни. Люди перестали ходить из юрты в юрту. Только и слышались стоны да плач детей. А тайга все так же стояла нахмурившаяся, молчаливая. И вдруг Тасман вспомнил слова лося.
Надев малицу, Тасман направился в тайгу. Только зашел он за первое дерево, как навстречу ему выбежал лось.
— Не меня ли ты ищешь, старый Тасман? Проси! Только быстрее, я помогу тебе! — В ожидании ответа лось переступал с ноги на ногу, словно очень торопился куда-то.
Тасман тихо сказал:
— Вижу я, что спешишь ты, а просьба у меня к тебе большая.
Лось помотал головой:
— Говори!
— Помоги, добрый зверь, нашим людям! — промолвил старик. — Страшный голод пришел в наш край.
Лось помолчал. Потом сказал:
— Всех зверей и птиц спрятал Гнев тайги от человека.
— А отчего же тогда ты, лось, на свободе? — не унимался Тасман.
— Гнев послал меня найти ослушницу-сову, которая вместе с озорниками разоряла тайгу, целыми днями гоняла птенцов, обижала малых зверей. Но я обещал тебе, старик, помочь. Садись на меня, и я отнесу тебя куда захочешь!
— Вези меня, добрый лось, к Гневу тайги! Хочу его видеть.
Лось удивился:
— Да знаешь ли ты, старик, как далеко живет Гнев? — И чуть слышно проговорил: — Никто еще не бывал у него и его не видел. Как осмелился ты, Тасман?
— Вези меня, вези! Старому Тасману терять нечего!
И лось помчал его по тайге. Он бежал, обгоняя ветер, оставляя позади себя и болота, горы и реки. Наконец лось остановился. Кругом стояли древние хмурые кедры. Было темно вокруг: ни звука, ни шороха, ни света.
— Вот здесь и живет Гнев тайги, — сказал лось. — Иди, старик, и если не будет тебя до первого луча солнца, который на восходе пробивается через толщу этих деревьев, меня не ищи!
Старый Тасман направился в царство вечной тьмы, куда вела его выстланная кедровыми иглами тропинка.
Чем дальше шел Тасман, тем лес становился плотнее, и скоро темно-зеленая стена встала перед ним. Видно, за этой стеной и прятал от людей свои богатства Гнев тайги.
Тасман вглядывался, пока не привык к темноте.
Вдруг промелькнул луч солнышка и вспыхнул огоньком куст рябиновый. Перелетела с ветки на ветку птичка серенькая с белой грудкой, клюнула ягодку одну, другую, звонко щелкнула клювом, повернула головку маленькую с бойкими глазками к Тасману да проговорила голосом человеческим:
— Что тебе надо в моем царстве?
Тасман ласково спросил:
— Кто ты, добрая птичка?
Птичка не ответила.
— Я пришел к Гневу тайги спросить: зачем он упрятал все живое от людей? Зачем он так сердит на людей? Где мне найти его?
— Искать долго не надо, — сказала птичка. — Я — Гнев тайги.
От неожиданности такой попятился старый охотник и промолвил:
— Ты?! Такая-то крохотная птичка — Гнев тайги?!
— Я и Доброта и Гнев, — прощелкала белогрудка. — Когда люди разоряют лесное царство — уходит доброта, прячется, остается гнев и голод. Когда люди добры — я плачу им щедро: грибами, шишками, лесными зверями и птицами. В такую пору сама дружу с человеком, сажусь на плечо к нему.
Вздохнул Тасман и сказал:
— Не права ты, птичка-белогрудка. Не все люди виноваты, а ты наказала всех.