− Двойным! С ветчиной и грибами, − отрапортовал Славочка.
− Ладно, − смирился я со своей участью, а чтобы смиряться было приятней, сцапал коробку с ещё горячей пиццей. — Заходите!
− Димочка, а знаешь, что ты мелкая вредина? — ехидно раздалось у меня за спиной. Я повернул голову, бросил взгляд на два метра красоты и ответил, широко и довольно улыбаясь.
− Да, Славочка! — в ответ услышал тихое рычание и это был не пёс.
− Ничего себе коллекция, − вновь услышал я голос соседа. Чёрт! У меня не так часто бывают посторонние люди, и я совсем забыл, как моя коллекция тапочек многих вводит в ступор.
Мы устроились на моей уютной кухне, которую я с большой любовью отремонтировал и обставил под себя, как только устроился на нормальную работу. Это было одно из моих самых любимых мест. Так как я оказался не любителем пива, то мы поглощали пиццу, а потом вкусные булочки с повидлом, запивая литрами зелёного чая, на что мой новый сосед абсолютно не возражал. Оказалось, его звали Ростиславом, можно просто Славой, но только не Славочкой. Когда я ехидненько поинтересовался, не назвал ли он своего пса в честь себя любимого, сосед рассмеялся и пояснил. Оказалось, питомца подарили друзья. Имечко уже было прописано в паспорте, полагающемся любому породистому четвероногому другу человека.
− До того, как мне преподнесли это мордастое счастье, даже не подозревал, что есть такая порода — ка де бо. Испанская, старинная, да ещё и бойцовая. А когда открыл в первый раз его паспорт, то почувствовал себя плебеем рядом с испанским грандом. У моего пёсика полное имечко такое же длинное, как и родословная… Наизусть помню только первые три. Росгард Афонсо Гарсия и как-то там. Друзья дали ему первое имя специально, чтобы меня порадовать. Я фанат Дема Михайлова и его Вальдиры. И не хмыкай! — попытался грозно посмотреть на меня Слава.
− Я ничего такого ещё не сказал, − попытался оправдаться, но улыбка сама расползалась по моей моське. Два метра красоты и любитель рпгешки. Обалдеть!
− Ну да, − хмыкнул сосед. — Мужику за тридцать, а он сказочки почитывает. Но, знаешь ли, хочется иногда чего-то именно такого. Лёгкого на первый взгляд, с хорошим юмором, с приключениями. Я в детстве зачитывался Кавериным, Жюль Верном, Александром Дюма. У меня весьма эклектичный вкус в литературе, сегодня может потянуть на что-то философское и мудрое, завтра на что-то, заставляющее покопаться в себе и человеческой психологии. Так что не обессудь, я почти всеяден. Но только почти.
− Сам такой, − махнул я рукой. — Когда свободное время есть, люблю фантастику почитать, правда, всё больше классику. Лем, Гарриссон.
− Меня «Солярис» ещё в детстве впечатлил. Я сначала посмотрел фильм Тарковского и только потом, став чуть старше, прочёл Лема. С тех пор перечитывал не раз, и постоянно находил что-то новое для себя.
Странно, обычно я не так легко подпускаю кого-то к себе настолько близко. Но эти двое как мощный таран сломали все преграды. Словно мы были знакомы очень давно. Со Славой было легко болтать о чём угодно. Несмотря на внешность мускулистого красавчика, он оказался весьма начитанным, умным человеком. Да и по жизни что-то мне подсказывало, он был намного опытнее меня. Но настолько глубоко, чтобы оценить это, мы не зашли. Всё-таки для первого раза наше общение и так продвинулись очень далеко. Слава, думаю, даже не догадывается насколько. Ему ведь неизвестно, что сам того не зная, он сделал для меня весьма много. Я больше никогда, надеюсь, не увижу своего бывшего соседа Витюху Мишина. Редкая сволочь, между прочим. Своим присутствием рядом он омрачил мне не один год жизни. Слава выкупил у него квартиру и теперь был единственным моим соседом на площадке. Обе квартиры Мишиных, и Витькина, и его родителей теперь принадлежали ему.
Когда Рос начал беззастенчиво похрапывать на полу, слегка обкушавшись вкусностями и замаявшись ждать, когда мы наговоримся, его хозяин поспешил восвояси. За окном был уже поздний вечер. Хорошо же мы посидели. Слава, уже взявшись за дверную ручку, прикусил губу и, стараясь не заржать, спросил:
− Дим, а что это за зверинец? — и кивнул на полки в прихожей, которые доставали от пола до самого потолка. Половина из них, сделанных в виде сот, была заполнена тапками. Мягкими, пушистыми и тёплыми. Разнообразными тапками-зайцами. Я вздохнул.
− Да так. Небольшая коллекция, начавшаяся с шутки.
− Какой?
− Друзья ещё на первом курсе не нашли ничего лучше, чем подарить мне первые тапки-зверюги. Моя фамилия, если Полкан не сказала, Мазаев.