— Она работает на вас? — вопрос был риторическим. Но Флинкса разбирало любопытство, какое положение занимает эта девушка, раз она способна вызвать такое доверие со стороны Малайки, что тот мог так вот обращаться с ней, не опасаясь возмездия.
— Ата? О, да. — Он посмотрел в том направлении, куда удалилась девушка. — Ведь не подумаешь, что у такой неистовой мванамке хватит в ее возрасте терпения выучиться на второго пилота звездолета, не так ли? Она уже шесть лет служит у меня в этом качестве.
Флинкс снова принял прежнюю позу на полу. В ответ на вопросительный взгляд Цзе-Мэллори, Малайка объяснил:
— Я решил, что наш юный друг будет сопровождать нас в этом путешествии. Я знаю, что делаю, господа. Если дорога окажется долгой и скучной, он обеспечит нам развлечение, и кроме того, он хитер, как бес. И к тому же обладает своеобразными способностями, которые могут оказаться полезными для нас, несмотря на их непостоянство. В прошлом я собирался уделить этому вопросу больше внимания, но так и не нашел времени. — Флинкс с интересом поднял взгляд, но не смог ничего заметить, помимо налета поверхностной веселости коммерсанта. — В любом случае, он слишком беден, чтобы представлять нам угрозу. И я считаю его до отвращения честным. Хотя у него в изобилии имелись возможности украсть что-нибудь в моем доме, он ни разу этого не сделал… насколько я знаю.
— Его честность никогда не подвергалась сомнению, — сказал Трузензюзекс. — Я не возражаю против присутствия этого юноши.
— Равно как и я, — добавил Цзе-Мэллори.
— Тогда, социолог, не продолжите ли вы свой рассказ?
— На самом-то деле тут можно рассказать мало чего нового. Все обстоит как прежде. Как вам, возможно, известно, мы с моим спутником двенадцать с лишним лет назад бросили свою карьеру и постоянное занятие и принялись вместе исследовать историю и цивилизацию тар-айимов.
— Да, кое-какие слухи о вашей работе дошли и до меня. Продолжайте. Естественно, меня интересует все, имеющее отношение к тар-айимам… или к созданному ими.
— Простите, сэр, — перебил Флинкс. — Я, конечно, знаю о тар-айимах, но только по слухам и книгам. Не могли бы вы рассказать мне побольше? Пожалуйста. — Он принял надлежащий виноватый вид.
Поскольку Малайка не представил никаких возражений, наверное, и сам не считая такие сведения излишними, Цзе-Мэллори согласился.
— Ладно, малыш, идет. — Он сделал еще один долгий глоток имбирного лимонада. — Приблизительно, насколько мы смогли определить, пятьсот тысяч стандартных земных лет назад, этот район галактики, как и сейчас, занимало большое число различных высокоразумных рас. Самой сильной из них тогда были тар-айимы. Большую часть их времени и усилий явно поглощали войны с менее могущественными соседями, столько же ради удовольствия, сколько и ради приносимого ими богатства. Одно время империя тар-айимов покрывала этот сектор космоса на четыре квадранта в глубину и по меньшей мере на два в ширину. А может, и больше.
Любая выдвинутая нами причина, объясняющая полное исчезновение тар-айимов и большинства покоренных рас, может быть, в основном, только догадкой. Но работая не жалея сил с обрывками и осколками мифов и слухов и очень немногими надежно документированными фактами, исследователи собрали одно объяснение, предлагающее, кажется, больше, чем другие.
В пике своей мощи тар-айимы наткнулись на более примитивную расу, проживавшую далеко в глубине галактического центра. Интеллектуально эта раса была не совсем равна тар-айимам и лишь недавно овладела межзвездными путешествиями. Но она обладала громадным упорством и размножалась с невероятной скоростью. Они успешно сопротивлялись всем усилиям подчинить их гегемонии тар-айимов. Фактически, под действием толчка, созданного давлением тар-айимов, они начали делать гигантские шаги вперед и быстро распространяться на другие системы.
Тар-айимское руководство явно совершило самый нехарактерный для него шаг. Оно ударилось в панику. Оно направило своих военных ученых изобретать новые, еще более радикальные виды вооружений для борьбы с этой предполагаемой новой угрозой из центра. Верные себе, их великие лаборатории скоро выдвинули несколько предложений. То, что в конечном итоге приняли и применили, было разновидностью бактерии-мутанта. Она развивалась с феноменальной скоростью, паразитируя на самой себе, если не было никакого другого доступного носителя. Она являлась совершенно и неизменно смертельной для любого существа с более сложной нервной системой, чем у высших беспозвоночных.
— Далее сюжет развивается прямо и просто, — продолжил Трузензюзекс. — Эпидемия сработала именно так, как надеялось руководство, до такой степени, что совершенно уничтожило врагов. Она также полностью уничтожила самих тар-айимов и большую часть разумной и полуразумной жизни в том огромном секторе космоса, известном нам сегодня как Зараженная Зона. Ты знаешь о ней, Флинкс?
— Разумеется. Это большой сектор между нашим краем и центром. Сотни миров, где не живет ничего разумного. Когда-нибудь их снова заселят.
— Несомненно. Однако пока их населяют только низшие животные и обломки прежних цивилизаций. К счастью, последние остатки умирающих тар-айимов уведомили уцелевшие, развитые до космических путешествий миры о природе этой эпидемии. Должно быть, ввели в действие строгий карантин, потому что, кажется, целые века ничто не проникало ни в Зараженную Зону, ни из нее. Иначе никто из нас не сидел бы сейчас здесь. Только в недавние времена начали вновь открывать и с некоторыми колебаниями исследовать звездные системы в Зараженной Зоне.
— Табу остается, даже если исчезла породившая его причина, — спокойно рассудил Малайка.
— Да. Ну, некоторые из подвергнутых карантину рас на обочине эпидемии вымерли довольно медленно. Посредством межпространственной ретрансляции или какого-то схожего устройства, они сумели передать несколько нитей из фактов, описывающих Армагеддон. Невинные и виноватые одинаково умирали, покуда чума не выжгла сама себя. Слава Улью, что все следы этих бактерий давным-давно вывелись из природного кругооборота!
— Аминь, — пробормотал к удивлению всех Малайка. А затем, громче: — Но, пожалуйста, господа, к сути. А суть — это кредиты.
Цзе-Мэллори снова взял рассказ на себя:
— Малайка, вы когда-нибудь слышали о Кранге?
— Нини? Нет, я… нет, минуточку. — Торговец задумчиво свел густые брови. — Да. Да, по-моему, слышал. Он образует часть мифологии, э, браннеров, не так ли?
Цзе-Мэллори одобрительно кивнул:
— Совершенно верно. Браннеры, как вы может помните, а может и нет, занимают три звездные системы на периферии Зараженной Зоны, напротив Мотылька. Согласно их преданию, дошедшему со времен катаклизма, несмотря на то, что тар-айимы отдавали много сил на поиски способа борьбы с угрозой из центра, они все-таки не забросили все виды невоенных изобретений и экспериментов. Как нам теперь достоверно известно, тар-айимы необыкновенно любили музыку.
— Марши, несомненно, — пробормотал вполголоса Трузензюзекс.
— Наверно. Так или иначе, одной из самых великих работ в области искусства, предположительно созданных их культурой, был огромный музыкальный инструмент под названием Кранг. Теоретически его завершили в закатные дни их цивилизации, как раз тогда, когда чума стала известна и на планетах Империи.
— Или? — сказал Малайка. — И что?
— На краю Зараженной Зоны почти в ста пятидесяти парсеках от браннеров находится родная планета примитивной расы гоминидов, мало посещаемая остальной галактикой. Она расположена вдалеке от главных торговых путей и может предложить мало что ценного, как в смысле продукции, так и культуры. Они приятный, пасторальный и неагрессивный народ. Некогда они, кажется, путешествовали меж звезд, но погрузились обратно в доатомную цивилизацию и только теперь начинают показывать признаки научного возрождения. И, что интересно, у них тоже есть легенда о чем-то под названием Кранг. Только по их версии он не инструмент искусства, а оружие войны. То, которое тар-айимские ученые изобрели параллельно с чумой, до того, как последняя получила широкое применение. Согласно легенде, ему предназначалось быть в первую очередь оборонительным, а не наступательным оружием. Если так, то это первый известный в литературе случай, что тар-айимы дошли до постройки аппарата для оборонительных целей. Это противоречит всему, что мы знаем о психологии тар-айимов, и показывает, как жестоко по их мнению нажимал на них тот новый враг.