Это был не просто некий жест, а смертельный удар. Летающие змеи или «миниатюрные драконы» Аласпина сродни некоторым плотоядным существам. К ним относится и Hemachacus или плюющаяся кобра с Земли. У последней имеются выступающие вперед зубы, и вместо внесения своего яда через укус она может плеваться им на удивительное расстояние и с замечательной меткостью. У аласпинских мини-дракончиков подобных зубов, однако, не имелось, только маленькие резцы для откусывания. Эти летающие змеи были почти не изучены, так как проживали на редко посещаемой планете, но они явно выбрасывали свой яд через шедшую вдоль неба сужающуюся трубку из хрящевого материала. Тянущиеся вдоль челюсти и шеи мускулы извергали яд даже дальше, чем получалось у земных видов, и с большей меткостью. К счастью, мини-дракончики отличались относительно мирным нравом и нападали только тогда, когда им угрожали. Поэтому действия Пипа были необычными, но отнюдь не непостижимыми.
Стрелявший издал пронзительный, рвущий душу вопль и рухнул на колени, вцепившись в глаза. Яд не только убивал, но и разъедал. Он не был смертелен, если не попадал в кровеносную систему, и поэтому, натирая глаза, человек, в сущности, убивал сам себя. Через тридцать секунд он стал неспособен даже на это.
Еще через тридцать секунд он стал не способен вообще на что бы то ни было.
Пип вернулся на свое обычное место пребывания. Когда он обвился вокруг плеча Флинкса, юноша почувствовал неестественное напряжение мускулов змея. У него возник слабый порыв хорошенько наорать на дракончика, но тот факт, что он едва уцелел, а змей опять спас ему жизнь, заставил его отбросить эту мысль. Время поджимало. Все еще слегка дрожа от собственной мускульной реакции, он выполз из своего укрытия посмотреть на результаты их совместных действий.
В переулке раздавались только шелестящий шепот влажного воздуха, плывущего под шелково-прохладными камнями, и непрерывный звук капель крови, вытекающей из раны в спине приконченного стилетом. Оставалось еще и третье тело. Все равно он слишком поздно пришел на помощь этому малорослому человеку. Ему аккуратно сломали шею. Неподвижные слепые глаза отражали свет безмолвных звезд.
Света ему вполне хватило, чтобы различить ярко-рыжие волосы убитого.
Застывшая в спазме рука стискивала скомканный кусок пластика. Флинкс выковырял его, разгибая безжизненные, но все еще неподатливые пальцы. Над его головой начали появляться огни, когда осторожные жители переулка решили, что будет безопасным доверить свою драгоценную жизнь тихой неопределенности ночи. Осмотрительность сослужила свою службу, и теперь верх взяло любопытство. Ему пришло время убираться. Теперь, когда местные жители зашевелились, а схватка закончилась, должна прибыть местная полиция. Хоть она и не будет торопиться с этим, но, тем не менее, доберется досюда. Ему определенно не улыбалось оказаться застигнутым около трех безжизненных тел, принадлежащих, бесспорно, инопланетянам. Особенно, когда один из них только этим днем зарегистрировал на его счет сто кредитов.
Ему не хотелось обкрадывать мертвеца, но все же такой маленький предмет, что мог вызвать в одну ночь смерть трех человек, являлся слишком важным, чтобы оставлять его на усмотрение полиции. Бросив на мятый лист всего лишь беглый взгляд, он сунул его в сумку.
Полиция прибыла вскоре после того, как он вышел из переулка. Внезапное усиление мыслей и голосов сообщило ему, что тела обнаружены. Для местных порядок последующих действий был давно определен и педантично выполнялся. Когда полиция обнаружит, что три трупа принадлежали инопланетянам, она без большой задержки приведет в действие систему поиска. Убийства не вели к увеличению туризма. Он заспешил к бару чуть быстрее.
Заведение Сморчка Симма славилось не столько своей выпивкой и закуской, сколько репутацией одного из немногих мест в Дралларе, куда любое существо могло пойти ночью и выпить со всеми удобствами и при этом еще иметь гарантию, что сохранит то же самое количество телесной жидкости, с каким начало вечер. Сам Сморчок Симм отлично знал, какие доходы приносила его заведению эта репутация, и поэтому поддерживал ее, не жалея трудов и сил. Он этого не знал, но если бы его заведение было страной на Земле не один век назад, то ее бы назвали Швейцарией.
Так как Сморчок Симм превышал ростом два метра и весил где-то около ста пятидесяти килограмм, мало кто испытывал желание оспаривать его нейтралитет. Жаждущим побуянить приходилось довольствоваться поглощением спиртного в других заведениях и замечаниями о необыкновенной чуткости слуха владельца бара.
На Мотыльке не существовало никаких сухих законов. Только мокрые, как гласила пословица. С точки зрения судей, всякий мог переходить с материнского молока прямо на самое лучшее пойло из всех спиртных напитков, к бутылке Старой Пенной Закваски. Конечным итогом этой часто порицаемой политики дегенерации являлись процветание местной промышленности и удивительно малое число алкоголиков.
Временами, однако, попадались некоторые, отмечавшие сравнительную юность Флинкса и таким образом ставившие под вопрос его право поглощать перебродившее спиртное. Один такой гражданин, путешествующий борец с грехом с планеты Пуритания, был особенно несносным в этом отношении. К нему подошел тяжелым шагом Сморчок Симм и вежливо посоветовал не соваться не в свое дело. Стойко придерживавшийся догматов своей веры (и малость подвыпивший) приезжий совершенно недвусмысленно сказал Симму, куда тот мог идти со своим предложением. Не успел он и глазом моргнуть, как его правая рука оказалась аккуратно сломанной в двух местах. С предельно возможной мягкостью. Приезжий отправился прямиком в полицию, и полиция возражала… в конце концов, инопланетянин… да еще уважаемый… но не слишком энергично. Особенно после того, как Симм взял полицейский глайдер и надежно забил им канализационный люк. После этого Флинкс и Симм обнаружили, что служители Бога и Фараона стали куда меньше докучать им.
Великан обрадовался, увидев его. У них было много общего, не в последнюю очередь тот факт, что оба они все-таки были сиротами.
— Сухого очага тебе, юный мастер! И как мир находит тебя сегодня ночью?
Флинкс уселся в конце стойки:
— Он находит меня достаточно благоденствующим, громадина. Достаточно благоденствующим, чтобы я получил от тебя бутылку твоего самого лучшего пива «Репейник» и котел соленых сухариков для моего друга.
Он погладил змея под челюстью, и Пип оценивающе сощурил глаза. Бывали времена, когда Флинкс мог поклясться, что слышит, как змей мурлыкает. Но поскольку никто больше не слышал, он никогда не обсуждал этот вопрос.
Симм слегка поднял брови. «Репейник» был напитком дорогим и крепким. Его, однако, намного больше волновала способность юноши управляться с первым, чем вторым. Красное пиво привозилось с далекой Крнкки, транксийской планеты, и могло легко свалить даже взрослого человека. Но он принес его вместе с сухариками для дракончика.
Когда он вернулся, змей, не дожидаясь приглашения, сразу нырнул в чашу и принялся барахтаться в соленых крендельках, стремительно выбрасывая язык и выхватывая со скоростью автомата крупные кристаллы каменной соли. Как и многое другое в Дралларе, даже соленые сухарики не обладали изысканностью. Флинкс снова стал размышлять, что для животного бесспорно плотоядного его приятель слишком явно любил хлебную выпечку. Именно кулинарная всеядность дракончика и являлась одной из причин, позволявших ему так хорошо процветать в городе. Бывали времена, когда мясо не часто появлялось у них на столе, да и грызуны куда-то пропадали, и они с Мамашей Мастифф с удивлением смотрели, как змей с удовольствием уплетал большие порции соленого хлеба или пиме, дешевого растения вроде кукурузы, наводнявшего многие леса мягкого дерева на Мотыльке.