Звёзды высыпали посмотреть, что будет делать бывший хранитель. А что тут сделаешь. Шипя от боли отползать от невидимой границы, так и не сумев вырваться на волю, Риону надоело быстро. Его слабых чар едва хватило разглядеть эту самую границу, светящейся голубой нитью окружившую площадку в тридцать шагов.
По ту сторону защитного контура печально завыли, не дождавшись такой близкой, и в то же время недостижимой добычи. Оборотни. Не два и не три. Больше. Рион быстро пробормотал молитву.
"Ну и силища у малявки! Ладно, прогуляюсь с тобой до столицы. Может, по дороге и уйду, но пока ты сама для меня лучше любого сторожевого пса", - решил старик, с благодарностью поглядывая на мирно сопящую уродину.
Выбрав одну из эльфийских сумок, ту, что помягче, Рион положил её под голову и тут же провалился в сон. Странно, но под охраной чар было достаточно тепло, и старик даже не замерз.
... Не успевшие улететь на юг птицы начали звонкую перекличку ещё в предрассветной темноте. Эльфа тут же засобиралась в дорогу. Вытряхнув на диван груду разноцветного тряпья, она принялась наряжаться. Рион деликатно отвернулся. А через пару минут, едва взглянул в сторону "малолетней" спутницы, зашелся в приступе хохота.
- Что не так? - непонимающе уставилась на него девочка.
- Орчьи сумасшедшие на прогулке! Ну и вырядилась! Потеха!
Эльфа покраснела и топнула ножкой от возмущения.
- Я на гравюрах такое видела! Мне это лучший портной шил! И на бале-маскараде, где я была человечкой, мне дали первый приз!
- Отправляйся на свой маскарад! Ой, не могу! Ой, плохо мне! - хохотал Рион, держась за живот.
А развеселиться было от чего. Тюве напялила войлочные сапоги, длинную юбку в ромашках, голубой передник с кружевной оборкой, наёмничью кожаную куртку на шнуровке из-под которой выглядывала чёрная траурная рубаха. На шее болтался свадебный амулет жениха. Голову украшал розовый кружевной чепец юности Рионовой прабабки, но почему-то с солдатским козырьком.
- Снимай немедленно. Тебя же в первой деревне поколотят! Ой, смотреть нельзя!
- Да ты завидуешь! Мне это сам Ядельберт Ясноокий шил! - девочка не желала верить, что так тщательно приготовленному наряду место на помойке.
Рион уже нисколько не жалел о постигнувшем его приключении. Сегодняшнее утро компенсировало все неудобства.
Вороны равнодушно взирали на происходящее с высоких сосен. В кустах шуршал кто-то маленький и нестрашный. А впереди медленно поднималось солнце из-за края плоской, как сковорода, равнины, на которой ветер шевелил ещё не пригнутые дождями засыхающие травы.
Если пройти чуть левее, за деревьями будет деревушка. А, главное, тракт. Можно напроситься в обоз до ближайшего города.
Пока Рион созерцал окрестности, Тюве докумекала, что в таком виде, пожалуй, соваться к людям не стоит.
- Человек, а как мне одеться, чтобы сойти за вашу? - с вернувшемся высокомерием в голосе осведомилась она.
- За нашу? В зеркало вначале на себя взгляни, тогда и решишь, за кого сойдёшь, - старик вздохнул. - Оденься поудобней, а сама морок на мордашку наведи. И маскарада этого не нужно будет.
- Так я не умею на себе! - в отчаянии выдала малявка. - Стала бы я тебя, человек, просить о помощи, умей я подобное.
- Меня Рион зовут, я уже говорил, - напомнил ей бывший хранитель. - За орчанку сойдёшь. Дети этого бродячего племени столь же... необычны для людей, как и эльфята.
Так что Тюве пришлось нарядиться по-простому. Походные брючки и удобные кожаные сапожки решили не снимать, только серебристые бляхи отрезать. Очистив землю от дёрна и полив водой из фляги, старик приказал девчонке изваляться в грязи.
- Мордашку тоже мажь. Чтобы... чтобы красоту прикрыть.
На все протесты своенравной принцесски пришлось привести железный аргумент: у орков землистый цвет лица. Девочка покапризничала, а потом с завидным упорством принялась умываться грязью.
Узнав, что орки лысы, Тюве безжалостно обкорнала светлые локоны, став ещё безобразней. "Чего ж тебя так припекло, милая? - подумалось Риону. - Видать от беды какой бежишь". Воображение тут же нарисовало картину враждующих эльфийских кланов и единственную уцелевшую наследницу, спасающуюся от верной гибели. Но гадать смысла не было. Захочет - сама расскажет.
На короткий ежик, оставшийся от шикарных волос, впору пришелся розовый чепец, уже без козырька. Орки обожают людские наряды, только ни меры, ни вкуса у них нет. Так что странно девочка не смотрелась. Ромашковая юбка пошла на шаль поверх нижней белой блузки. Кожаную куртку тоже решили надеть. Осень, холодно всё-таки.
- Остальное выкинь, а лучше сожги. Иначе первый пограничный патруль тебя вычислит и осудит за воровство.
- Оружие не выкину. Диван тоже! - упёрлась малявка.
- Тогда ворожи, чтобы добропорядочным крестьянам это на глаза не попалось, - сказал старик, а сам задумался, как лучше девчонку представить.
Орчьи женщины - попрошайки. Деньги выманить у зазевавшегося путника им, что в носу поковырять. Голоса у орчанок визгливые, противные. Одежда неопрятная. Зато гадают они мастерски, тёмными чарами владеют. А рассказчицы - заслушаешься.
Орки - мужчины - воины, слову верны, дерутся - устали не знают. Пьют тоже за десятерых. Там где человек под стол свалится без памяти, орку только губы намочить. Поэтому и ценят их, не гонят, с радостью берут в стражу и благородные герцоги, и даже сам король.
- Дочкой моего боевого товарища представляться будешь. Тюве. Полное имя Тювёха Сивуха. Отца звали твоего э - э - э, дай подумать, - Рион перебирал в памяти имена знакомых орков. - Брюхач. Брюхач Сивуха. И ты едешь в столицу его разыскивать. Встретились мы с тобой случайно. Я тоже, значит, в столицу. Дела у меня там пограничные. Вот я тебя и охраняю, чтобы нехорошие люди или орки не обидели.
Сжав тонкие губки в ниточку, эльфа обреченно кивала.
К деревне Свистульки они вышли через час с небольшим. Аккуратные хаты складывались в три длинных улицы. В огородах копошились женщины, убирая запоздалый урожай, или готовя землю к зиме. Белые ставни, крытые соломой крыши, слабенький защитный контур вокруг околицы. Местного чародея Рион знал, но общаться не желал. Увидет его Охлык, потащит в таверну, на своих ногах не выйдешь. А Рион поклялся себе - не пить. Из-за пьянства он и лишился сил. Из-за пьянства и был изгнан с позором. Он вытерпит, избежит соблазна.
С усилием отведя взгляд от единственной здесь черепичной крыши таверны, он повернулся к Тюве и, порывшись в карманах, дал несколько медных монет.
- Поди принеси бутыль кваса, ветчины, хлеба, и чего-нибудь ещё, - приказал он ей, тыча пальцем в сторону яркой вывески.
- Но я...
- Разве среди орчанок есть трусихи? Вперёд. А я вызнаю, на чём мы поедем. Коляску свою мне оставь.
Коляска преобразовалась в ржавую садовую тележку и теперь не заинтересовала бы даже самого невзыскательного крестьянина. Толкая её вереди, Рион направился к местному писарю, регистрирующему всех путников, проезжающих по тракту. Дойдя до высокого добротного дома писаря, он не удержался, прошептал заклинание подглядывания - одно из немногих, доступных ему сейчас, и понаблюдал, как девочка общается с трактирщиком. Эльфа боялась, стеснялась и хотела произвести впечатление на окружающих одновременно, поэтому смотрелась вполне натурально для диковатой орчанки, выросшей в Ирьских степях.
Как сумел вытянуть из неё Рион, орков девочка видела всего один раз в жизни, во время путешествия с родителями. Видела из окна кареты, но цепко схватила их основные манеры. А вот Рион оказался первым человеком, встреченным ею. Всё это он выяснил у неё за время дороги в Свистульки. Только причину её стремления в Тардрагею выведать не удалось. Молчит, сердится, огрызается загнанной в угол куницей, уводит разговор в сторону. Очень хотелось надеяться, что удалось ей втолковать - люди не любят, когда их задирают другие расы, какими бы древними они не казались.
Понаблюдав, как Тюве расплатилась с трактирщиком, Рион с чистой совестью деактивировал заклинание и постучался в дубовые двери писаря. Веревочку со звонка кто-то оторвал и её куций хвостик торчал слишком высоко даже для Риона.