Богдан несколько минут сидел, переваривая обиду. Она готова найти ему замену. Как же он без... без... без неё?! Без энергичной яркой Арины, его музы, его электростанции? Опять серые будни? Ни за что!
- У меня почти готово заключение по ситуации... - пробормотал он. - Только уточню некоторые детали...
Арина вопросительно приподняла одну бровь, но ничего не сказала. Ясно, сегодня ей не до него. Придёт Алёна, тогда...
Алёна не пришла. Её старинная клиентка затеяла переезд. И потомственная ведьма помчалась помогать с дизайном новой квартиры. Чтобы всё было по правилам феншуя и старорусским обычаям. Взамен её прибыл Олег. В потёртом джинсовом костюме, с плейером в ушах, нарисовался он в дверях и подмигнул из-под длиной светлой челки.
- Поехали, о, наследник блистательного Шерлока и добрейшей мисс Марпл, почти брат великого и ужасного сэра Макса, плюющегося ядом на преступников.
- Я Богдан Мстиславович Исаков, собственной персоной. Мне чужая слава ни к чему, я свою завоюю, - рядом с насмешливым коллегой чувствовал он себя не лучшим образом. Но всё лучше, чем со строгой Алёной.
- Растёшь, приятель, - похвалил его Олег. - Уже осознание собственного я появилось.
Богдан стиснул зубы, но промолчал.
Добравшись до депутатского жилища в новом микрорайоне, поплутав среди похожих на перекормленных инкубаторских цыплят многоэтажек, Богдан наконец вырулил к нужному дому N17.
От шедших всю прошлую неделю дождей свежая синеватая штукатурка вклинившегося в ряды квартир магазина вспучилась, потрескалась, хоть ещё не обнажила серое тело кирпичей. Из окон первого этажа тянуло жареной рыбой и подгоревшими блинами. Где-то вверху на балконе заходилась в бессильном лае позабытая хозяевами собачонка. Ещё выше музицировали на расстроенном пианино. Богдан, когда-то отмотавший срок в музыкальной школе, брезгливо поморщился и, оглянувшись, понял - Олег уже вовсю переговаривается по домофону.
- ... не журналисты... Нет, к прессе отношения не имеем. И к милиции тоже. Мы по поводу Кристины Афанасьевны. Да, у нас есть информация про неё. Всего пять минут уделите, будьте так добры.
Олежкино красноречие возобладало. Пискнул замок, и довольный переговорщик потянул ручку металлической двери на себя.
Проигнорировав лифт, психолог взбежал на третий этаж, требовательно потыкал в белую кнопку звонка, пока дверь не открыла худая женщина очень преклонного возраста с ввалившимися рыбьими глазами на морщинистом смуглом лице и родинкой посреди невысокого лба.
- Я всё равно не верю, что вы не из газеты! - прокаркала она и вороной полетела в сумрачную глубину квартиры.
Олег только пожал плечами и нырнул следом. Богдану ничего не оставалось, как присоединиться. Странное волнение пополам со страхом охватило его. Почему-то вспомнилось, как его в школе на спор подбили проколоть шилом подошву завучевых сапог. "Слабак, трус, боишься!" - подначивали двое старшеклассников, верховодившие малышнёй. Выглядеть трусом было страшно. Засмеют, запинают... Как его тогда не поймали в методическом кабинете, остаётся загадкой. Сейчас чувство было похожим, будто из-за двери следят наглые физиономии приятелей, а по коридору, пока ещё за поворотом, идёт Виктория Альбертовна, физичка, классуха и по совместительству завуч.
В квартире пахло касторовым маслом. Сквозь задёрнутые на всех окнах тяжелые шторы робко пробивались тонкие лучики света, в которых плясали пылинки. На диване в большой комнате, куда привела гостей старуха, дрых чёрный нестриженый пудель. Нисколько не боясь чужих, он приоткрыл один глаз, зевнул и отвернулся к спинке. Гостям пришлось удовлетвориться не вписывающимися в интерьер табуретками. Бабка и вовсе выбрала диванный пуфик.
- Спрашивайте, - проскрипела она. - Только я сразу предупреждаю, мой Федя честно служил Родине.
- Уважаемая, - Олег решил прояснить ситуацию. - Мы верим в кристальную честность вашего Федора. Нам интересна Кристина Афанасьевна, его супруга. Мы проводим частное расследование исчезновения финансового директора одного крупного банка, и подозреваем, что мадам Тутохина может быть в курсе его местонахождения.
Бабка скуксилась, будто проглотила бочку лимонного сока. Узловатые пальцы комкали подол клетчатой юбки.
- Умотала, мегера! - изрекла она наконец. - Так вот на кого она моего Феденьку променяла. А я к ней, как к дочери, со всей добротой!
Бабка поджала губы и отвернулась. Богдану стало её нестерпимо жалко. Сын непутёвый, невестка - не подарок. Измотали старуху.
- Мы сочувствуем вашему горю, но скажите, когда именно она исчезла? И как она себя вела перед этим? - не отставал Олег.
- Она всегда была ненормальной! - фыркнула бабка. Пудель аж вздрогнул, заворочался, недовольно урча. - Детей ей, видите ли, рано было заводить. Учиться, работать не хотела. Мужа заимела, можно на шею сесть! Охламонка! По парикмахерским и обувным магазинам бродила, по дому ничего делать не хотела! И зачем Феденька ради неё Свету бросил! Детишек даже сюда привозить перестал.
Бабка всплакнула.
- Феденьку пилила, чтобы в столицу рвался. Я терпела, надеялась, одумается. Мол, молодая ещё, дура набитая! Перед самым судом присмирела, а потом как заявит мне: "Теперь, тёть Маруся, я новую жизнь начну. Не держите зла за прошлое". Мне казалось, переживает за мужа. А она сгинула, нечистая! Исчезла, даже туфли свои не забрала! Целая комната обуви! Вот оторва!
Бабке хотелось выговориться. Наболело, накипело.
- Действительно, оторва, - встрял Олег. - А перед исчезновением она стала больше общаться по интернету? Переписку там вести, в "Одноклассниках" сидеть?
- Одноклассниц я её не знаю. Она после училища сразу за Федю вышла, - всхлипнула старуха.
М-да, слово "интернет" бабуся то ли проигнорировала, то ли вовсе не знала.
- Компьютер у вас где? - впервые решил подать голос Богдан.
- Нет у нас такого. У Феди моего горемычного на работе был. И маленький, который в сумке помещался. Тоже на работе остался...
Бабка снова захныкала, запричитала. Пришлось подождать. Помочь - не поможешь, а лишние утешения вызовут новый ливень слёз.
- Из дома она надолго отлучалась? Подруг, друзей водила? - продолжать наседать Олег.
- Не-е-е, Феденька ревновал.
- А как он отнёсся к тому, что...
- Кристя ушла? - закончила за него бабка. - Плюнул и назвал так, как эта мегера называется!
Как именно, старуха уточнять не стала, и так было понятно. Знала бы ты, баб, что Кристя твоя нелюбимая, наверняка, так же с крыши сиганула...
- Выходит, девка с богатеем сбежала! - сделала нехитрый вывод свекровь. - Вот шлюха!
- Нет, уважаемая, - вновь взял бразды управления беседой Олег. - Банкира обокрали и, как мы полагаем, похитили или убили какие-то маньяки. В интернете его имя упоминается вместе с именем вашей невестки. Может быть, и Кристю вашу...
- Куда же милиция смотрит?! - свекровь уже была готова разрыдаться от жалости к исчезнувшей невестке. - А Феденька не знает, что его Кристя...
- Думаю, следует заявить о её исчезновении, - предположил Богдан.
- Я сейчас, сынки, сейчас!
Бабка схватилась с пуфика, довольно резво выбежала из комнаты. Олег тем временем прошелся по затемненному помещению, подсвечивая себе мобильным телефоном, осторожно заглянул в приоткрытую дверь в соседнюю комнату.
Богдан же не мог избавиться от чувства, что за ним следят. Оно возникло ещё в подъезде. Или на улице? Стоит выйти за порог этой квартиры и в спину упрётся прожигающий душу насквозь чей-то злой тяжелый взгляд.
Боязливо оглянувшись, бухгалтер обнаружил только пыльный журнальный столик и занавешенный кружевной салфеткой старый телевизор в деревянном корпусе. Похоже, эта часть внушительной депутатской квартиры принадлежала бабке.
Чтобы хоть как-то успокоиться, бухгалтер протянул руку погладить вытянувшегося во весь диван пуделя. Тот неожиданно резко повернулся и клацнул зубами в сантиметре от богдановых пальцев.
- Я готова, - заявила старуха минут через десять, явившись в выцветшем платье времён юности Надежды Константиновны Крупской, и в деревенском зелёном платке с кистями. Новенькая молодёжная сумочка с кисточками и стразами, доставшаяся в наследство от сгинувшей невестки, дополняла портрет.