Чувствуя себя листом, гонимым ветром, она летела куда-то в сторону и вниз, кружась, цепляясь за стены лабиринта... Тела больше не существовало. Осталась кляксоподобная субстанция, наделённая способностью ощущать. Лабиринт озарялся всполохами света. И там не было тишины. В какофонии звуков слышались вопли, просьбы, шепотки и угрозы, рёв моторов и тиканье часов, крики птиц и песни цикад... А потом она во что-то вляпалась. Скорее не паутину, а кокон, комок ваты напоминала эта вещь. И она двигалась, сворачивая не туда, куда так хотелось лететь. Сущность Арины попыталась вырваться, но ещё больше запуталась... Дальше в воспоминаниях зияла дыра.
Так или иначе, существо привело её на пляж. Арина вновь в человеческом обличье очутилась на берегу океана под синим солнцем. То, что это именно океан, а на море или огромное озеро, она откуда-то твёрдо знала. По лилово-фиолетовым водам плавали черно-белые неповоротливые лодки, похожие на вынырнувших на поверхность морских скатов. Подчиняясь нежданному порыву, Вязова помахала им рукой.
- Странно, мне совсем не было страшно. Только очень холодно. И мне там понравилось. Вначале.
В неподвижном воздухе, тем не менее, чувствовалась легкость. Пахло мятой и мёдом. Песок под ногами шуршал, мгновенно засыпая, заглаживая оставленные следы. Волны тоже шуршали. Только звук был металлическим, как от работы небольшого бытового прибора.
У моря лежал город. Высокие дома, словно собранные ребёнком из разных конструкторов, лишенные каких-либо пропорций, соседствовали с бутылкоподобными строениями. По цвету они странным образом вписывались в гамму местности: коричневатый песок, серое высокое небо, лиловый океан... и лилово-розово-синие постройки. Только людей там почти не было. Разные твари: ушастые, многолапые, многоглазые, покрытые шерстью или щупальцами, лазили, ползали, прыгали, ходили по улицам, закручивающимся в тугую спираль. Чей-то материализовавшийся кошмар, на вид оказавшийся совсем не страшным... Твари спокойно отнеслись к появлению человеческой женщины.
- Я брела по улицам, подныривала под арки, слишком для меня низкие и узкие, смотрела на вывески и не разбирала букв. Мостовые под ногами чуть заметно пружинили. Они были выложены тёмным камнем - серо-зелёным, точно болотный мох. Неровные карая идеально соприкасались друг с другом, но ни один узор не повторялся. Я задумалась - как их подгоняли друг к другу...
Она вздохнула, попросила попить. Саня принёс ей клюквенный морс из своих запасов. Арина быстро выпила и торопливо продолжила рассказ, точно боясь упустить самое важное.
- Люди попадались мне редко. Я окликала их, но не получала ответа. Одного схватила за руку, он молча высвободился и пошел прочь, точно я была пустым местом. Мне стало обидно. Я накричала ему вслед, высказала всё, что думаю.
К ней подошла крапчатая малиновая многоножка с четырьмя ушами, сочувствующе потрогала щупальцем локоть и попросила: "Не зовите их впредь. Зря потратите время и силы. Они вас всё равно не слышат и не видят. Для них и города нет".
"Как это?" - удивилась Арина.
"Скоро увидите", - ответили другие, такие же непостижимые существа, выступившие из-за зданий. Арина мысленно стала называть их чудиками.
- Я спросила, почему здесь так мало людей. Мне ответили, их намного больше. Просто они заняты. По городу бродят те, у которых нет какой-нибудь цели. Вообще. Остальным пришлось принять условия чудиков.
"Не думай о них. Они того не достойны. Ты теперь одна из нас".
- "Как это?" - изумилась я, на всякий случай проверив, не выросли ли у меня рога или третья рука.
"Пошли с нами. Скоро поднимется ветер, а в это время лучше быть в укрытии".
- Меня отвели в нечто похожее на бомбоубежище, но со смотровыми площадками, в виде пирамид и полусфер выступающими над брусчаткой. Как новенькой мне отвели самое лучшее место.
И точно, над нами вскоре полетела пыль, песок, начали рушиться здания, сминаемые, точно бумажная салфетка. Потом опустился тёмный хобот смерча и довершил своё чёрное дело.
- "И часто это у вас?" - спросила я. Мне ответили: "Каждый раз, как приносит нового работника. Тогда всё окружающее ненадолго начинает меняться в соответствии с его видением мира".
Стало абсолютно темно. Чудики с любопытством всматривались в беснующуюся стихию, наступали друг другу на лапы, карабкались на спины, отдавливали хвосты и лапы, пищали и верещали. Вроде бы мелкие, смешные тварюжки, но во всех их движениях была скрыта грация диких зверей, хищников.
- Они очень опасны, это я поняла сразу, - поделилась своим выводом Арина. - Небо очистилось довольно быстро, но окружающего нас города уже не было. Когда мы вышли, обнаружили скалистую местность, изрытую трещинами и пропастями. На краю одной такой подле полуразвалившейся хижины стоял мужчина в набедренной повязке. Фигуру он имел кряжистую, ноги кривоватые. Он оглядывался по сторонам, не замечая приближающейся процессии, и повторял: "Пить. Пить!" Губы его растрескались, на них засохла кровь...
"Плохо дело, - сказал один из чудиков, обладатель чешуйчатого зелёного хвоста с кисточкой на конце. - Наверняка он из безнадёжных. Если и заставить работать, толка будет мало".
Они подошли к мужчине вплотную. Искаженное от ужаса лицо покрывали морщины, хоть он и выглядел ещё молодым.
Чудик бесцеремонно развернул человека спиной к зрителям. Оказалось, между лопатками красовалась табличка "Сергей Петрович Рыжонов. Город N-ск. Токарь. Последняя стадия алкоголизма".
Едва надпись прочли, табличка осыпалась вниз прахом.
"Пить, значит, хочешь, - протянул чудик. - К океану его! Пусть пьёт океан! Надо же его кому-нибудь пить. А то обидится за невнимание".
Остальные захлопали, затопотали, радостно скандируя "К океану! К океану!"
Тут же земля под ногами пришла в движение. Закипела, заклубила пыль вокруг собравшихся. Целый пласт почвы задрожал, пошел трещинами, и делегация вместе с новоприбывшим и его хижиной поползла к берегу. Вначале медленно, затем всё ускоряясь. Остановилась у самой кромки лиловой воды.
- Странно, та пахла плохим самогоном. В первый раз я этого не заметила.
Одной из многочисленных своих ног чудик поддал пинка жертве, и та полетела к воде. Волны брезгливо отодвинулись от шлёпнувшегося лицом вниз Рыжонова. Почуяв знакомый запах, тот кинулся к воде, и океан вновь отступил. Через несколько минут вкруг жертвы было кольцо воды, а Рыжонов бегал по сухому песчаному дну, словно шарик под стаканом у шулера. Брызги не долетали до него. Отчаявшись, он наклонился, зачерпнул песок, поднёс ко рту в надежде извлечь хотя бы каплю влаги... Но тут же выплюнул. Песок был сух, точно его прокаливали на сковородке много часов.
- Я спросила, зачем бедняги такие мучения? - глухо произнесла Арина.
"Он пил всю жизнь, - безразлично отозвался чудик. - По его вине на заводе погиб человек. От него ушла жена. Когда ей не на что стало кормить ребёнка, она подбросила его в приют. А сама повесилась. Теперь она у нас работает, рубит деревья на виселицы..."
"Но это ужасно", - возмутилась Арина.
"А жить так, как они жили, не ужасно? - возразил винторогий. - Учись. Ты теперь одна из нас".
- "Не хочу!" - ответила я, отвернувшись от них и замерла. За спиной моей, как ни в чём не бывало, высился город. Синее солнце щедро сыпало лучи на розово-фиолетовые и грязно-голубые строения.
"Он изменился. Приобрёл новые конструкции с твоим появлением. Значит, принял тебя", - сообщили ей. И тогда она испугалась. По настоящему.
- Я побежала прочь. Я бежала до изнеможения. Пот застилал мне глаза. Каждая мышца тела ныла и просила пощады. Я мчалась, не разбирая дороги, прочь, прочь из этого страшного места.
Но всякий раз, когда она оборачивалась, он, ГОРОД, был рядом. Они тоже разноликой толпой уродцев, бредом переусердствовавшего с зельем наркомана стояли и ждали, пока ей надоест.
- Тогда я заключила с ними соглашение. Я выжидаю, осматриваюсь, изучаю ритм их жизни, и только тогда говорю своё решение. Они согласились.