А в то же время спасался на лодке другой малый. Греб все на другой берег, который едва ли видел на горизонте. И так озорно греб, что течение назад ворачивал. Раз махнет - фонтан поднимется. Два махнет - и землю уже видно. Домахал до берега, а глядь - там уже и родной город стоит, а главное никого нету. А кто был, того беглец и вовсе в воду скинул.
Пришли люди, увидали, кто их город спас, мигом собрались и отстроили тому золотой памятник выше всех башен в городе, а сам город нарекли именем этого малого. Чокотца. Слава! Слава!
Матрешка
Катится, юлит матрешка. Скок-перескок по островкам, по мосткам. Быстрее воды, быстрее любого ветра летит матрешка, течет матрешка, перекаааатывается. Впереди мерещит солнце новое. А может, фонарный столб. Поди разбери его. Вворачивает вправо матрешка. Скок-перескок по доскам.
"Вот, кто знает! Вот, кто все на свете знает! - кричит на всю улицу матрешка. - Успеть бы лишь!"
По воде тень плывет. Чуть дотянулся первый луч солнца до моря, поднялся такой туман, что гляди, не гляди - носа собственного не увидишь. А у матрешки и носа нет. Нет у нее ни рук, ни ног, а есть только храброе сердце да немножко ума. И стучит храброе сердце, суетное, громыхает. Ждет его за поворотом веселый случай - о! непременно!
Поднялся туман
Стало вокруг все серо. Дымно. Скучно. Идут солдаты по колено в море - мутят сапогами воду. За ними стайка мальков, а самый первый мячик гонит, уплыть не дает. Сколько теряли друг друга, столько же и находили, а оттого, что не понимали ничего, снова терялись - так и дошли до памятника. Гусей как не было. Всех смыло. Быть может, те просто не любят солдат, и, может, тошнит их от правосудия, ведь, как не глянь, каждый живет по своим понятиям - каждый не терпит чужой закон.
Один Незнакомец сидит под памятником великому Чокотцу - Слава! Слава! - ножки свесил, ботинки мочит. Уже не плачет, только носом шмыгает. Оттого, что шляпа на нем большая, не видно ни лица... - ничего. Один длинный нос как палка, да и того длиннее. Подходят к Незнакомцу солдаты, смотрят свысока, а что делать не знают. Не предвиденно у них на такой случай плана действий. Ни устава, ни предписания тебе. А Незнакомец сам сидит, смотрит, чуть голову наклонил и даже шмыгать перестал.
"Ты кто и откуда здесь взялся?" - спрашивают солдаты.
"Я не знаю, - отвечает Незнакомец. - Я сюда забрался, а как выйти не знаю".
И правда, повсюду разлилось такое море-океан, что только на корабле и можно переплыть. Или как солдаты - вброд. А что Незнакомец? Нет у бедняги лодки, и ножки его слишком малы. Пока вырастут, все затопит, а там хоть расти, не расти - не поможет. Смотрят солдаты, переглядываются. Что с Незнакомцем делать? А Незнакомец и сам не дурак. И как бы не было ему плохо, живо подскочил, поднялся на ножки, оббежал вкруг памятника. Только у солдат голова и закружилась, забыли они, зачем и для чего сюда пришли. Помнили только, что солдаты они вроде как. А что солдату принято делать? Правильно. Выполнять приказ. Смекнул и это Незнакомец. И как бы грустно не было, сел он на ногу Чокотца и сказал следующее:
"Я все тут слезами залил, а вывести вы меня не можете! - громко объявил он. - Продолжу плакать, пока не найдете мою флейту!"
Тут и солдаты стали искать, просто потому что так надо было. Пошли по городу: по дворам, по квартирам. Всё обыскали, всех обыскали. Нашли большую валюту, недешевую гайку и синие бусики. Забрали. Одну флейту не нашли и не забрали, но то дело второе. Объявили треть населения врагом народа, а двум другим третям приказал их в плавучие клетки посадить и в них пальцем тыкать. Командир и вовсе забыл, что он командир, снял комбез и тоже полез в одних мундирах в воду, а назад не вылез. Так бы все и потонули солдаты в море, если б через полчаса назад командующий не всплыл, синий с протрезвелой памятью. Оценил он как подобает командиру ситуацию, намотал ус на толстый свой палец, кружком солдат подозвал и завел с ними такой разговор:
"Враг хитер! Но мы хитрее! Не уйдет он, даже когда дудку его найдем! Значит, надо действовать умнее!"
"А это как?" - спросил младший по званию.