«— Господин спокойнее! Орки — дикари, тонкостью чувств не отличаются и редко развивают Восприятие. К тому же типичный игрок ставит градус ощущений от 10 % до 15 %. Вон, Хельга сто сорок четыре года продержалась! А у нас теперь больше минуты! Делайте!
Я ушёл в воду и тщательно обвязал каменный надолб паутинной лентой. Не сорвётся. И надолб — толстый, выдержит. Когда вынырнул, пленницу как раз вытаскивали из воды тоже.
«— У нас ещё есть две-три минуты, господин. Пошагово продумайте свои действия.
Я продумал.
Скорость движения воды? И бросил в воду лоскутик.
«— Полтора метра в секунду, — через три секунды получил ответ.
От какой магии защита над ложей шамана?
«— Имеем видимое дрожание воздуха — значит, скорее всего, от воздушной. То есть, от Молнии, главным образом — во второй локации самый распространённый боевой каст.
Приготовьте верёвку! Ту, которая от тёмной осталась.
«— Опять на девок расходы, — проворчала рыжая. — Хозяин, ты как хочешь, а я тебе её только под протокол выдам. Да, шёлковая железа уже в нём.
Как ни странно, но именно это её замечание окончательно охладило мне голову. Нет, моё возбуждение и до того имело нормальный боевой порядок, то есть, сломя голову и размахивая алебардой, я на гоблинов бы не кинулся. Варианты — считал, нулевые — отбрасывал. Но теперь вдруг ощутимо, в лицах представил, как после выставляю ей счёт:
«— Верёвка…
«— Ещё скажи: двенадцать футов!
«— Нет. Четыре с четвертью метра, вот протокол — шесть серебряных.
«— Шесть? Да тот огрызок и одного не стоил!
Представил, улыбнулся и… и опять встретился с нею, здешней, глазами. И под её взглядом поднял над водой руку и резко опустил её. И ещё, и ещё!
Она поняла и задёргалась. Гоблины восторженно взревели: жертва ещё не сдохла! Ещё сопротивляется! Я надеялся, что под это дело следующий раз под водой её подольше подержат, и у меня будет на десяток-другой секунд больше.
Алебарду с обмотанной вокруг его древка шёлковой лентой я уже держал в руках, и когда, под гоблинские вопли, орчанку принялись опускать в воду, тоже начал делать последние обороты, как пропеллером вертя ею, скучивая ленту, выбирая последние сантиметры провисания своего троса.
Выбрал. Теперь, чтобы совершить оборот, приходилось напрягать все силы.
И настал момент истины: что прочнее — костяная, но божественная алебарда, паутинная, но шёлковая лента или каменная, но подточенная скала? Или у меня не хватит сил сломать, порвать, сдвинуть хоть что-то из этих трёх?
Есть! Я почувствовал движение. Ещё оборот! Ещё! И скала рухнула!
А дальше — всё «по шагам»: лезвием дикарского кинжалом ударить по натянутой ленте, пусть обломки привязаны к одному месту не будут; алебарду выпустить из рук и, освобождённую — в Рюкзак; и бросить свое тело в облако мути.
Чи-сан, контролируй расстояние до объекта!
Было опасение, что гоблины не застынут в изумлении, когда начнёт рушиться скала, а бросятся выдёргивать орчанку, и мне всё-таки пришлось бы выныривать за нею, да и противном случае, в мутной воде я мог промахнуться мимо неё.
«— 25 метров, 23…
Мне нельзя было обогнать грязевое облако, это мешало держать направление…
«— Хозяин, Карта с Тропой и тут работают! Азимут держим! Аккуратнее держи скорость!
«— 18 метров, 16…
Вот я, еле шевеля ластами, еле и удерживался.
«— 9 метров, 7…
Верёвку! — и почувствовал в руке вервие.
«— 3 метра!
«— На метр левее!
Есть!
Моя рука нащупала тело. И оно дёрнулось. Я чуть ударил ей в бок — и она задёргалась резче. Давай-давай, пусть те, наверху, будут уверены: ты жива! А я захлестнул петлёй своей верёвки узел на её канате, и нырнул вглубь. Вот почему они всё это здесь устроили — глубоко. Зато муть, которая шла поверху, сюда не достала и я увидел, что мне надо — ещё один подходящий выступ, за который обвязал другой конец.
Наверх! Девчонка ещё дёргалась. Алебардой по канату! Есть! А те, наверху, что она уже свободна, не почувствуют. А потом ещё и попытаются свернуть ту каменюгу. Всё добавочные секунды! Я уже собирался схватить её за ногу и поволочь в дыру выхода. И тут, как озарение: ты, мартышка носатая, любишь животную магию?! Я просто толкнул напрягшееся тело в сторону зева выхода, а сам развернулся и мысленно выкрикнул: