«— Нет, господин, бейджики не физика или физиология, а Система. Кстати, извините, мне мою ошибку: сразу после получения Проницательности надо было обратить Ваше внимание и настоять, чтобы осмотреть всё наше снаряжение. Между ступенями первой и второй всюду…
…промежуток не большой? — хмыкнул я. — Да, тогда могло и хватить, а на третью, чтоб хватило, — проблематично. Единичку, кажется просрали. Да и… До снаряжения теперь к тому же надо ещё и добраться.
Так, вертаемся к нашим баранам — шуметь нельзя. И не буду. Карта плюс Тропа меня до чёрного выхода из этой водяного огорода и без фонарика выведут. Но паузу в четверть часа всё равно взять надо — пусть возможный наблюдатель убедится, что нету здесь никого.
«— В шестнадцать минут тогда.
У? — не понял я (и совсем тихо улыбнулся: непочтительное “просрали” — проглотила.)
«— Вдруг он — аккуратист, и тоже себе даст срок ровно в пятнадцать минут. Вот и уйдёт. А мы уж после.
Несса, шестнадцать?
«— Да! — так, здесь всё ясно: предложи я отложить на полтора часа — она бы согласилась с ещё большей охотой. — Хозяин, а давай ползком?
Вот, по-пластунски я эти двадцать девять метров и преодолел. Выпрямился уже, только протиснувшись во вновь открытый проход, а там вдоль стенки пару поворотов сделал прежде, чем свет налобника зажёг на минимуме. И пошёл.
Заблудиться с такой Картой (и такими картографами) мне не грозило, но… Как звучало на одной купленной в детстве дедом для меня пластинке: «Не приспособлены мы, кролики, лазить по карнизам!» — тесно мне было в тех проходах, а если вдруг, неловко дёрнувшись, учинить обвал, то никакая карта не поможет! Впрочем, шёл я и без того очень осторожно — приглядываясь, прислушиваясь — и принюхиваясь даже. Эти гоблины должны знатно вонять: в воду из той толпы ни один не ступил. Не любят, видно. Но никаких чужих следов на пыльных тропинках не увидел, хотя, к слову, за мною они оставались. Хотя, конечно, это была не пыль, а разводы грязи какой-то.
Поначалу я двигался чисто наобум, но вскоре Чи-сан нащупала какую-то систему, на развилках начала командовать, и быстро получилось выйти к поземному потоку. К той же Оршве наверняка.
Тут ниже озера?
«— Да, господин.
Речное русло?
«— Одно из. Судя по мощи — главное.
«— Хозяин, погаси свет… — вдруг встревожилась рыжая.
Я затушил. И мы увидели. А потом и услышали…
Мы вышли в самой просторной части пещеры, своды которой и в ту, и в другую сторону быстро опускались почти к самой воде. Вообще-то, наш путь, наша тропка продолжалась на другом берегу, уходя в очередную расщелину, я даже уже успел поморщиться: опять лезть в холоднючую воду…
Но когда мельтешение отблесков от нашего факельного фонаря угасло — полной тьмы не получилось: из дыры, в которую уходил поток воды, пробилась другая засветка. И… Тяжёлые сумерки обостряют слух: сквозь переплески воды теперь различим был гомон, знакомый гомон. Как от… от стадиона? Когда идёшь рядом, а там — футбол, и наши в атаке! И когда форвард уже наносил кинжальный удар по воротам, раздался и захлебнулся женский визг.
«— Хозяин! — всполошилась Несса. — Спасение утопающих — дело рук самих утопающих!
Но я уже уходил в воду.
«— Господин, на той стороне из воды дельфином, на потеху всему стадиону, не выпрыгивайте! — Чи-сан, как обычно, была более конструктивна. — Лучше, как крокодил — только верх очков над водой выведите. Чтоб сначала одним глазиком обстановку оценить.
Говорить, что я и сам хотел того же — не стал. Может, и хотел.
«— Гоблины вряд ли сейчас по сторонам смотрят. Хороший шанс, что не заметят.
Гоблины? Хотя, кто бы ещё?!
«— Хозяин, трубка! Она торчит и блестит. Будь готов — я её уберу.
«— И на выходе сразу, как только возможно будет — уходите из стрежня!
Так и сделал. В дыре переборки меж пещерами течение усиливалось, поначалу я намеривался притормозить, цепляясь за что-нибудь. Ага, держи карман шире — все неровные бугры на стенах и дне давным-давно стали скользкими, еле ощутимыми выпуклостями. Меня понесло, как на горках аквапарка! Единственное, на что хватило — это направить движение вдоль самой стенки (левой) и на выходе, используя естественное завихрение, резко уйти в сторону, отплыть и уже там зацепиться за выступ. И медленно…
«— Трубка! Убираю!
… сомкнуть зубы и медленно всплыть.
Действительно — как будто стадион. Крытый. Эта пещера была выше и просторней. Основное пространство в ней занимала протока с заводями, может, даже — но ко дну я не приглядывался — с жемчужницами. Была много она уже той, где собирали жемчуг мы, зато явно глубже. А над водой… По стенам были пробиты ярусы… один, два, три, четыре… — как в старых знаменитых театрах, и все они были забиты гоблинами. Гоблины вопили, размахивали всеми конечностями — даже своими носярами! — визжали, подпрыгивали. Как удерживались-то! Хотя если они сроду пещерные жители, то… птицы, вон, тоже — с веток не падают.
На меня внимания не обращали. Что было понятным: я в углу, а они все таращились на что-то посередине. Помогало ещё и то, что не так уж, чтоб слишком светло было — прожектора не слепили, люстры не висели. Что-то типа фонарей на стенах между ярусами укреплено было и какую-то засветку давало, но программку представления не прочитать бы. Хотя эти ж вряд ли грамотны и, вспомнил я, предпочитают сумерки. Чёрт с ними! Меня не заметили, и ладно. Но всплывать полностью не стал.
Над чем балдела эта нечисть, понятно стало не сразу. Но градус беснования повышался — так в цирке перед ударным номером, всё громче и громче лупят в барабаны… Наконец, завизжали все! И я увидел.
Ближе к противоположному концу берега на нём был установлен противовес — как колодезный журавель деревенский. И длинный конец его подняли. Но на конце верёвки болталось не ведро с водой, а подвешенная за ноги голая девица.
— А-а-а!.. — зашлись в восторге мартышкоподобные, когда коромысло резко дёрнулось, девку подкинуло, трясануло, у неё изо рта хлынула вода, она закашлялась, засипела, закричала… И я увидел бейджик над нею, прочитать ничего не смог — но такое не спутаешь: она — игрок.
«— Хозя-я-яин нет!..
«— Господин, нужен план! Или будем висеть рядом. Взгляните только на царскую ложу!
Я с трудом оторвал глаза от извивающегося кричащего тела. На противоположном берегу, где он уже начинал закругляться, прямо напротив пыточного журавля действительно имелось что-то наподобие вип-ложи, и в ней на чём-то похожим на трон восседал наш недавний знакомец с трёхэтажной шляпой. Вокруг него суетилось ещё четверо. Шаман с сильной животной магией, которая на расстоянии почти в полусотню метров едва не пробила защиту моих дикарских кинжалов.
Гоблины боятся воды! — озвучил я план.
«— Вода прозрачна, господин. Двадцать восемь метров. Вас увидят. Её выдернут. Вас нашпигуют копьями и/или магией. И будем окунаться с нею на переменки.
Тут её опять начали опускать. Как ни странно, но, как только наметилось движение вниз, девушка перестала дёргаться, а в самый последний момент глубоко вздохнула. Она ещё держится? Ещё сопротивляется? Что, вообще, они с нею делают?
«— Вот и ломают, господин. Ведь… С женщинами такими Вы ещё не сталкивались — но это орчанка. А орки — степняки, воду боятся едва ли не больше гоблинов. То есть, время у нас есть — умереть ей они не дадут.
Тогда план. Так, сначала, как отсюда уйти? Назад, против течения не потяну. Покоритель пещер! Я не стал оглядывать весь этот большой театр, я сразу всмотрелся в противоположный выход, явственно различимый совсем недалеко от пыточного журавля. Вода уходила в него. Низкий — поверху не продраться. Но он подсветился голубоватым маревом — всё-таки какую-то нычку имеем. Будем надеяться, что там не «скрытый дандж», а «другое интересное место».
Теперь, а если молнией по носяре шамана? Даже, если убьёт — начнётся паника.
«— Приглядитесь к его “ложе”. Видите, дрожание воздуха? Какая-то магическая защита. Может, тогда с нами он что-то всё-таки унюхал, и теперь бережётся.