- Приходите! Посидим, послушаем музыку, видео посмотрим!
- Стрекозов обожает видео! И когда?
- Завтра! К двум часам я вас жду!
Маша объяснила, как до нее доехать, Дамкин тщательно записал и повесил трубку.
- Стрекозов, - постучался он в ванную, - ты слышал? Нас завтра пригласили на день рождения!
- Очень кстати, заодно и поедим! - отозвался Стрекозов. - У кого день рождения?
- У девушки Маши. Девушка была у нас в гостях вместе с редактором Однодневным, ты ей ужасно понравился, вот она и позвонила.
- Классно! - Стрекозов вышел из ванной, вытираясь махровым полотенцем. - Жалко, этот день рождения не сегодня, а то у нас жрать совсем нечего.
- Насчет пожрать есть идея, - Дамкин поднял палец к потолку. Позвоню-ка я Сократову и приглашу его пить пиво. А к пиву предложу закуски купить. Потом позвоню Шлезинскому и скажу, что у нас много еды, которая ждет, чтобы ее съели, но нечем запивать. Пусть Шлезинский купит пива.
Глава следующая,
в которой Дамкин запускает бумеранг
На решении продовольственной проблемы в условиях социалистического общества сказываются огромные преимущества планового хозяйства, позволяющего создавать и максимально использовать пищевые ресурсы для блага всего общества.
Книга о вкусной и здоровой пище
- Представляешь, - сообщил Дамкин, положив трубку, - Шлезинский выдал новую шутку Карамелькина. Несколько дней назад обиженный на нас Арнольд обозвал меня Дамулькиным, а тебя Стрекозулькиным. Так и сказал: эти Дамулькин и Стрекозулькин.
- Дамулькин и Стрекозулькин, - произнес задумчиво Стрекозов, словно пробуя эти слова на вкус. - Для Карамелькина это неплохо... А еще можно издеваться над фамилиями, переиначивая их на национальный лад. Например, еврей Дамкинд, или, еще лучше, Дамкинштейн. Почти Франкенштейн!
- Еврей Стрекозман, - немедленно отозвался Дамкин. - Армян Стрекозян. Грузин Стрекозелия.
- Азербаджанец Дамкин-оглы, таджик Дамкин-бек.
- Литовец Стрекозявичус, грек Стрекозопуло.
- Француз д'Амкин. Швед Дамкинсон. Китаец Дам Кин.
- А еще можно, - захлебываясь смехом, предложил Дамкин, - коверкать наши фамилии не по-отдельности, а вместе! Половину взять от Дамкина, половину от Стрекозова. Например, Дамкозов!
- Или наоборот, Стрекозкин! - покатывался Стрекозов. - Но разве у Карамелькина на это фантазии хватит?
- Ох, - отдышался Дамкин. - Как в детском саду! Однако, нам надо с ним снова помириться.
- Надо сходить к нему в гости, - предложил Стрекозов.
- Конечно, надо сходить, - согласился Дамкин. - Только он нас и на порог не пустит. Я на вас сильно обиделся, скажет Карамелькин.
- Да что ты такое говоришь, скажем мы, это же мы, Дамкин и Стрекозов, твои самые лучшие друзья!
- Таких бы я друзей привязывал к пушечному ядру, да и бросал бы в море, ответит Карамелькин, цитируя наш рассказ, - отозвался Дамкин, очень удачно копируя голос программиста.
- Как ты так можешь говорить? Что-нибудь случилось?
- Как это "что"? А кто так сильно обидел меня две недели назад? Знать я вас больше не желаю! Забудьте, что есть такой замечательный человек, такой добрый и ласковый, как Карамелькин!
- Человек должен прощать своему ближнему, скажу я, - продолжил Стрекозов. - Он должен быть выше разных недоразумений! Особенно, если он занимается каратэ с китайцем!
Дамкин задумался, не способный сразу сообразить, что может ответить на этот довод Карамелькин, но так ничего и не придумал.
Через полчаса приехал Шлезинский, к удивлению литераторов, в сопровождении Карамелькина.
Поздоровавшись с литераторами, Шлезинский прошел на кухню и начал выгружать из рюкзака бутылки. Программист Карамелькин посетил туалет и вышел оттуда с довольным видом, как будто получил на работе премию Ленинского комсомола.
Друзья прошли в комнату. Дамкин толкнул Стрекозова локтем и шепнул на ухо:
- Интересно, он еще на нас в обиде?
- Я думаю, он уже забыл, - тихо ответил Стрекозов.
Хотя литераторы и разрабатывали многочисленные сценарии примирения, чаще всего они не успевали помириться со своим другом, так как он сам уже не помнил, что его смертельно обидели. Так случилось и на этот раз.
Карамелькин нашел книжку Стрекозова и воскликнул:
- О! Стругацкие! Я этот роман уже целый год ищу! Чья?
- Стрекозов в библиотеке взял, - сказал Дамкин.
- Стрекозов, дай почитать на пару дней!
- Бери, - согласился Стрекозов. - Для друга не жалко.
- Э! - вышел из кухни Шлезинский. - А где обещанная еда?
- Сейчас придет, - сказал Дамкин, и тут же раздался звонок в дверь.
Это были Сократов и Бронштейн. Каждый из них держал в руке сумку. Из сумки Сократова выглядывал аппетитный батон хлеба с поджаристой корочкой, а из сумки Бронштейна - не менее аппетитный батон вареной колбасы.
Дамкин сглотнул слюну и гостеприимным жестом пригласил гостей войти.
- Много у вас пива? - деловито осведомился Сократов.
- Тебе хватит, - отозвался Дамкин, с горящими глазами смотревший, как Бронштейн вынимает из сумки продукты. - Ух ты! Стрекозов! Смотри, какой славный огурец! Внешним видом очень похож на бумеранг. Если таким кинуть, то он должен вернуться.
Стрекозов вошел на кухню и глазом эксперта, много повидавшего и огурцов, и бумерангов, внимательно осмотрел огурец со всех сторон.
- Должен вернуться, - согласился он. - Вылитый бумеранг!
- Нет, не вернется, - возразил Сократов. - У него вес другой.
- Да говорю вам, что запросто вернется! Смотри, какая у него кривизна! - не унимался Дамкин. - А вес можно подрегулировать, откусив кусочек!
Дамкин откусил кусок огурца и с хрустом прожевал.
- Не вернется, - включился в спор Карамелькин.
- Смотря как запустить, - Шлезинский также оценивающе осмотрел огурец.
- Говорю вам, не вернется!
- Проверим!
Друзья вышли вслед за Дамкиным на балкон. Литератор размахнулся и ловко запустил "бумеранг". Огурец с чавканьем ударился о лысину проходившего под окнами мужика, который тут же разразился неразборчивыми потоками смачного мата. Пока мужик, задрав голову вверх, изощрялся в выражениях и пытался определить, с какого этажа был произведен столь наглый запуск на поражение, друзья сидели, притаившись за балконным ограждением и давясь от смеха.