- Это из деревенского цикла, - сообщил он.
Дамкин восторженно захлопал. Стрекозов поклонился. Изумленные гости сидели с открытыми ртами. Именинница Маша хлопала ресницами.
- А теперь на сексуальную тему, - заказал Дамкин.
- Если муж пришел с работы
И на секс его не тянет,
Огорчаться не спешите,
Член искусственный купите!
Стрекозов еще раз поклонился, слез со стола и высморкался в скатерть.
Дамкин ухватил бутерброд с черной икрой, сунул себе в рот и начал демонстративно чавкать. Ему было неприятно сидеть за одним столом с этой компанией, и он этого не скрывал.
- Танюха! - повернулся он к Тане. - Можно я сяду к тебе на колени? Ты не против?
- Я против! - испугалась девушка. - Что вы вообще себе позволяете?
- Стрекозов, - Дамкин насупил брови. - Ты что себе позволяешь?
- О, я себе многое позволяю, - сказал литератор. - Я себя балую!
И, зачерпнув ложкой густого томатного соуса, он положил ложку на край тарелки и стукнул по ней, как по катапульте. Соус забрызгал Сергея и Оленьку.
- Машенька, - осведомился Стрекозов, мерзко хихикая. - Торты будут? Ужасно люблю бросаться тортами! Как у Чаплина!
Дамкин взял со стола рюмку и уронил ее на пол.
- Черт! - выругался он. - Мои извинения! Это у меня просто нервный тик... Однажды я нечаянно уронил сорок три рюмки подряд. Одну за другой...
Машенька чуть не плакала.
- Вы ведете себя, как настоящие свиньи!
- Ну что вы! - возразил Дамкин. - Мы пока еще только поросята!
- Какое безобразие! - хрипло вымолвил Майкл. - Надо позвонить в милицию! Их там быстро поставят на место!
- Намёк понял, - отозвался Стрекозов. - Пойдем, Дамкин, наше место не здесь. Тем более, что стало скучновато.
- Ура!!! - закричал Дамкин и радостно помахал бутылкой коньяка. - До свидания, друзья мои! Маша, надеюсь, мы тебе не сильно испортили день рождения. По крайней мере громко не пукали, хотя вы с вашим Ломтиковым любите такие шутки. Счастливо оставаться, господа! Не забудьте все допить и доесть. А Рашид Ломтиков пусть еще раз свой роман прочитает, у него хорошо получается!
- Не надо нас провожать, - сказал Стрекозов.
Сопровождаемые гробовым молчанием, литераторы покинули квартиру.
- Не пойму, чего надо людям? - пожал плечами Дамкин, спускаясь в лифте на первый этаж. - Приглашают на день рождения, а сами ведут себя, как последние свиньи...
- Икры обожрались, - поставил диагноз Стрекозов.
Друзья прошли мимо осоловевшей от скуки вахтерши и вышли на вечернюю улицу. Уже горели фонари. Торопливые граждане шагали мимо, спеша побыстрее попасть домой и приникнуть к голубым экранам своих телевизоров.
- Да, - сказал Дамкин, прикуривая. - Не ладятся у нас отношения с читателями.
- Это вовсе не читатели, - возразил Стрекозов. - Это, я бы сказал, "любители муз". Завтра они будут всем хвастать, что у них на дне рождения читали стихи Дамкин и Стрекозов, или пел Андрей Макаревич, который, кстати, у этого рахита на дне рождения наверняка и не был.
- "Любитель муз" - это ты хорошо придумал, - одобрил Дамкин. - Но к Маше мы не зря сходили! Бутылку коньяка я с собой прихватил!
- Ты у нас молодец! - похвалил Стрекозов и, вытащив из кармана картонную коробку, предложил Дамкину украденную в гостях гаванскую сигару.
- Ого! - Дамкин взял в руки сигару и внимательно осмотрел со всех сторон. - "Монте Кристо", однако... Давно хотел такую попробовать...
Литератор с благодарностью посмотрел на соавтора, после чего оба с удовольствием закурили.
Глава следующая,
в которой Дюша разбирается с дворником Сидором
Дворники из всех пролетариев - самая гнусная мразь. Человечьи очистки - самая низшая категория.
М.Булгаков "Собачье сердце"
- Вставай, Дамкин, уже утро! - крикнул Стрекозов в самое ухо соавтора.
Дамкин открыл глаза.
- Я ночью не спал, больной весь после общения с любителями муз, а ты всю ночь храпел! - сказал он возмущенным голосом.
- Это ты всю ночь храпел, а на меня сваливаешь!
- Может быть, - не стал спорить Дамкин, - но я храпел, потому что я бедный и больной. А ты храпел, потому что ты гад и бездельник!
- Сам ты бездельник! - возмутился Стрекозов. - Хватит, Дамкин, лежать на диване! Пора начинать новую жизнь, а ты Вавилонскую башню мне строишь.
- А мы и так начали новую жизнь! И уже давно. Мы теперь безработные, можно и поспать, - лениво отозвался Дамкин.
Стрекозов подошел к стене и возле карты Москвы с обозначенными крестиками местами, где они когда-либо ходили в туалет и которые и в дальнейшем можно использовать по этому же назначению, приколол к обоям исписанный листок бумаги.
- Обрати внимание! Это наш распорядок дня.
- Читай, - вздохнул Дамкин, с трудом продирая глаза.
- Первое. Съездить в редакцию газеты "Колхозное раздолье" и отнести новые рассказы для их публикации и получения приличного гонорара.
- Ты что, написал новые рассказы? - удивился Дамкин.
- Нет. Но мы их с тобой напишем. Это как раз второй пункт.
- Понятно.
- Пункт третий. Сделать физическое внушение соседу Сидору. Чтобы больше не орал по ночам. Исполнитель - Дамкин.
- Ты что, рехнулся? Как же я, по-твоему, смогу сделать ему внушение?
- Ну, не знаю. По шее, например, - предположил Стрекозов.
- А почему это именно я?
- Ну не я же! Смотри, какой ты мускулистый, и какой я хилый. К тому же, я этого Сидора вообще боюсь.
- Ну и что? И я его боюсь! - упрямо возразил Дамкин.
Сосед Дамкина Сидор работал дворником и действительно являлся личностью весьма опасной. Во-первых, он был без ума от советской власти, а во-вторых, он был полный ублюдок.
Во время всенародных праздников и в дни пленумов дворник Сидор выходил на улицу с гармошкой и играл патриотические песни. Пенсионеры во дворе дома поговаривали, что он знает также сотни матерных частушек, но он поет их только проверенным партийным товарищам из соседнего подъезда.
Дворник Сидор мог запросто остановить любого жильца дома и начать обсуждать с ним какую-нибудь статью из "Правды". В случае получения ответов, которые ему не нравились, слал Куда Надо письма. Не анонимки! Все письма были разборчиво подписаны, чтобы его, Сидора, знали Где Надо!