– Некогда, спасибо.
– Что нового у следователя? Обещаю молчать.
– К тарантинам пока подобраться нельзя. Адвокаты принесли тысячу расписок от свидетелей. Тарантин видел весь город. Алиби железное. Вашего сына рядом с тарантинами не видели.
Михалыч покачал головой.
– Так я и думал. Надеюсь, вы их расколете. Не расколете вы, займусь я. Терпение уже лопается. Сколько они, сволочи, могут над нами издеваться?! Я бы им…
– Не советую. Наломаете дров. А если ошибётесь? Как будете потом жить?
– Жить? Мне осталось-то… Ну, а что у вас?
– Фактов мало, и каждый надо проверять.
– Но они уже есть?
Я кивнул, взглядом указал на дверь в комнату очкарика.
– Хочу осмотреть комнату вашего Толика.
– Вы сказали, что у вас появились факты. Какие?
– Мобильник вашего Толика отключился в субботу вечером том же районе, где шашлычничали тарантины.
– Не может быть! И вы считаете, что они ни при чём?! Следователь знает?
Я сказал, что именно поэтому Юсуп и вызвал тарантин на допрос. Но винить тарантин рано. Мобильник у Толика могли украсть, рядом с тарантинами отключить, и в речке утопить. Любой адвокат скажет, что тарантин хотят подставить.
Кому надо подставлять тарантин? Да хотя бы Толику. Простая месть. Трубку отключил возле тарантин, спрятался у знакомого на даче, и сидит, радуется, что поганцев-тарантин таскают на допросы. Бред? Согласен. Но адвокаты скажут именно так.
Михалычу мой рассказ не понравился. Чтобы снять с Михалыча напряг, я улыбнулся. Напряг не сошёл. Тогда я заговорил.
– Есть ещё одна новость. Вернее, не новость, а дополнение к тому, что мы уже знаем. Ваш Толик зарабатывает в интернете, и чем, вы не знаете, так?
– Да.
– Похоже, Толик держал порносайты.
– Что вы такое говорите?
– Давайте без ханжества. Порно – это товар. За него платят хорошо. Толик выбрал бизнес доходный.
– Но порно…
– У Толика должен быть маленький ноутбук.
– Есть такой. Лежит возле монитора. Входите.
Я перешагнул порог комнаты Толика. В комнате царил идеальный порядок. Возникло чувство, что я вошёл не в человечье жильё, а в музей.
Михалыч мой удивлённый взгляд перехватил.
– Мой Толик молодец. Всегда порядок, везде чисто.
– Да уж, не придерёшься. Я приходил сюда уже два раза, а внимания на такую чистоту не обратил.
– Здесь тогда был Толик, и вы были совсем по другому делу. Вам было не до разглядываний. В том-то и плюсы постоянного порядка. Когда он есть, его не замечают. Порядок ведь не наводят, его поддерживают.
– Прям как в армии. Я подумал, это вы тут прибрались после того, как Толик…
– Уборка в квартире на Толике. У меня, в отличие от него, сил не так много.
– Вы уж извините, но с виду ваш Толик тоже на качка не смахивает.
– А ведь мог бы. Я хотел Толика отдать на бокс. Как теперь понимаю, сглупил, что не настоял. Таких проблем, как сейчас, могло и не быть.
– Не факт. На каждого каратиста найдётся своя монтировка. Знаю по себе.
– Как бы там ни было, а на бокс он не пошёл. Толик насилие не любит.
– Чем занимался Толик в свободное время?
Михалыч уложился всего в десять минут.
Три года назад Толик запоем читал фантастику. А потом Михалыч купил сыну компьютер. В тот же день Толик к креслу перед монитором просто прирос. Раньше хоть делал зарядку, а как Михалыч купил компьютер, тут же забросил. Давить не имело смысла, ведь Толик уже вырос. Пятнадцать лет – это не пять.
Михалыч даже давал Толику по шее. Не помогало. Будто тот компьютер, будь он неладен, Толику намазан мёдом!
Тогда Михалыч решил компьютер выбросить. Дошло до истерики. Михалыч махнул рукой. Теперь жалеет. За три года Толик стал хиляком. Появилась одышка на лестнице… Куда это годится? Ведь парень-то молодой!
Пока Михалыч рассказывал, я увидел на полке фотоальбом. Взглядом попросил у Михалыча разрешения взять. Получил добро. Полистал. Со снимков смотрел пацан с грустным взглядом. Если детство счастливое, то глаза смеются.
Я пролистал фотоальбом до середины. Дальше не осилил, потому как глаза Толика становились всё грустнее.
Михалыч присел на стул возле компьютера.
– Вот она, жизнь-то! Растил, растил сына, и тут какие-то подонки… Ведь Толик у меня и посуду мыл, и в магазин ходил, и в доме убирал, и кушать готовил, и даже консервировал! И всё это ему нравилось!
– Чьё воспитание? Ваше? Бедный Толик! Всё, что вы перечислили, я ненавидел.
– Так то – вы, а мой Толик к труду приучен с детства. К труду и к милосердию. Слабому всегда поможет. Вот мне сейчас нелегко, и Толик за мной смотрит. Смотрел…
– Похвально.
Я поднял со стола нетбук, повертел в руках, взглянул на Михалыча.