Интересно, если бы такой ножичек нашли в кармане у меня, то признали бы кухонным или десантным? Вопрос я озвучил.
Крысько отмахнулся, задал свой.
– Итак, парень пошёл на вас с ножом, а вы его ударили. Откуда вы знали, что потерпевший собирается ножом нанести вам вред?
– Подсказало шестое чувство. Назовите это опытом.
– Так и запишем.
– Зря. Я ваш бред подписывать не стану.
Крысько скрипнул зубами.
– Ещё как станешь!
Я посмотрел в окно. Между столбами поперёк дороги висела рекламная растяжка про пользу пива тем, кому плоский живот не нравится.
Я перевёл взгляд на Крысько.
– Может, я пойду?
Крысько взвился над стулом быстрее, чем если бы сел на шило.
– Кто, когда, и куда пойдёт, здесь решаю я!
– Я арестован?
Крысько подошёл ко мне на расстояние шага.
– Встать!
– Лучше не надо, начальник. Кончится плохо.
– Встать!
Я встал. Крысько с размаху врезал мне в живот. Я охнул, согнулся пополам.
Я выпрямился и улыбнулся аж через пять секунд. Сделал вид, что мне ужасно больно. Заговорил с придыхом, чтобы понатуральнее.
– Я ж сказал, что кончится плохо.
Крысько обошёл меня сзади. Я развернулся, встретился с Крысько взглядом.
– Собираетесь треснуть по почкам? Это место святое. Троньте, и дам сдачи.
Крысько улыбнулся, словно моих слов устал ждать.
– Угрожаешь, падла? Да я тебе сейчас башку по стенке размажу, а потом заставлю…
Я сел. Крысько набычился.
– Встать!
– Вы дурак или считаете себя умным? Вы хоть понимаете, что ваши слова могут записываться?
– Что ты сказал, урод?!
– Вы наговорили лишнего. Этого хватит, чтобы я подал на вас заяву. Посмотрите сюда.
Я вынул мобильник, показал Крысько.
– Видите, мы на связи? На том конце волны трубка моего адвоката. Там наш разговор записывается.
Крысько сглотнул.
– Ты…
– Я могу идти?
Крысько фыркнул. Допрос окончен. Уж сколько раз я проделывал фокус с липовым адвокатом, а крыськам хоть бы хны. Вести допрос по-человечьи, а не по-старинке, так и не научились. Или крыськи друг другу позорные истории не рассказывают?
Я вышел из конторы, покрутил головой, нашёл ориентир – рекламную растяжку про пользу пива тем, кому после сорока женщины не так уж и нужны.
Я встал под растяжкой, пересчитал окна от угла дома до кабинета Крысько. На цифре девять я упёрся в морду Крысько, что нарисовалась в окне. Мы встретились нелюбящими взглядами. Крысько выдерживать мой взгляд не захотел, нырнул вглубь кабинета.
По пути домой я твердил про себя цифру девять. Записывать не хотел, тренировал память. Расположение окна Крысько запомнить не мешало, ведь для следующей встречи я приготовил господину следователю сюрприз.
В том, что рандеву с крысиными глазками неизбежно, я уверовал на все сто. На меня собрались повесить избиение несчастных карапузов. В качестве нападающего выбрали не кого-нибудь, а купленного по дешёвке Крысько. Этот будет грызть меня до последней крошки, лишь бы расквитаться за то, что я устроил ему в кабаке.
*
*
Я стоял в коридоре, разглядывал в зеркале повышенную небритость. На допрос к Крысько я не брился: пусть знает, с какой высокой горки я хотел на него плевать.
За дверью зашаркали подошвы. Звякнул звонок. Я открыл дверь через миг после звонка. Гость отпрянул, словно открыть должен не я с модной щетиной, а добрая фея с реверансом.
Я улыбнулся.
– Что, такой страшный?
Бледный мужик, больше похожий на тень, чем на человека, мотнул головой. Я думал, от столь энергичного рывка лобастая голова с тощей шеи свернётся, не в силах остановиться. Я ошибся. Голова воротилась на место, даже заговорила.
– Не ожидал, что вы откроете так быстро. Я – отец Толика. Игорь Михайлович.
– У меня знакомых Толиков полгорода.
– Парень, которого вы спасли вчера – Толик.
– Заходите. Тапочки для гостей красные.
Я посторонился, впустил гостя. Михалыч потоптался у двери, глянул на красные шлёпанцы, замялся.
– Эээ…
– Великоваты? Для гостей только сорок пятый, уж извините.
– Я… Простите, у меня грибок.
– Хм. Тогда проходите в своих.
Михалыч сунул руку в карман.
– Вот, возьмите. Спасибо ведь на хлеб не намажешь.
Михалыч протянул конверт.
– Здесь – тысяча долларов.
Я отмахнулся.
– Оставьте деньги себе. Так в коридоре стоять и будем? Чай, кофе?
– Но я на минутку… Давайте чай.
– Проходите в комнату, выбирайте кресло.
Михалыч шагнул в комнату, остановился.