– Договаривайте, уважаемый. Чего замолчали? Посылаю я вас, дорогой. Чем мне это грозит? Собираетесь меня отшлёпать? Вперёд! У вас есть шанс выехать отсюда на носилках.
Маслина дёрнулся в попытке освободиться.
– Не знал, что тебе так не нравятся деньги, что ты посылаешь всех подряд. Замяли? Отпусти.
Я разжал пальцы. Маслина вернулся в кресло, оправил рубашку, рассмотрел то, что осталось от швов, качнул головой.
– Мда… Сто баксов.
– Надо было надеть костюм сварщика. Он крепче.
– Кто ж знал, что ты такой резвый? Ладно, поговорим, как люди деловые. Мне ссориться с тобой сейчас не выгодно. С отцом очкарика поговоришь?
– Да. Скажу, как было: вы пришли ко мне, и расписали, какой ваш Ромка невинный карапуз. Думаете, Михалыч поверит, что Ромка очкарика не трогал?
– Жена из-за его угроз эту ночь не спала. Ей нельзя. У неё сердце… Врачи говорят, что если так пойдёт и дальше… Пожалей хоть её.
– Её пожалею.
– Я пришёл к тебе, как к человеку. Вижу, что не ошибся. С отцом очкарика всё ясно. Ты с ним поговоришь. Остался ты. Я хочу, чтобы ты от моего Ромки отцепился. Сколько возьмёшь?
– Вам пора.
Маслина фыркнул, выбрался из кресла, вышел в коридор, надел туфли. Квартиру покинул без единого слова, скачками сбежал по ступенькам. На улице прожужжал стартером депутатский джип, хлопнула дверца, по асфальту прошуршали шины.
Я вернулся на балкон ловить кайф от вечерней прохлады. Пока пил остывший чай, в голову лез предстоящий разговор с Михалычем.
*
*
Наутро я составил план уговоров Михалыча. Пока готовил завтрак, отполировал речь до блеска. Чтобы не портить аппетит, отложил беседу с клиентом на послезавтрака.
В девять я набрал номер Михалыча. Когда услышал приветствие клиента, толкнул речь, которую готовил всё утро.
– Вы допрыгались. Если не угомонитесь, Маслина вас посадит.
Михалыч подал голос после приличной паузы.
– Ян, я ничего не понял. За что меня сажать?
– За разбитое стекло ромкиного джипа, за преследование Ромки, за угрозы. Проще перечислить, в чём вы невиновны.
– Как он узнал про стекло? Ведь мы уехали.
– У него на джип направлена камера. Я запись не видел, но очень похоже, что вас опознали все кому не лень. Мало того, будут письменные свидетельства.
– Мда…
– Маслина сказал, что он заяву на вас не подаст, если вы преследовать Ромку прекратите.
– Пусть подаёт. Ну, оштрафуют за хулиганство.
– Оштрафуют Ромку, если такое учудит он. Вас посадят. Вам выпишут по полной. Кто такой Маслина, не забыли? Против этого лома ваша арматурина не поможет.
Михалыч включил паузу. Когда я решил, что связь разорвалась, Михалыч объявился.
– Ян, вы говорите, что Маслина заявление не подаст, если я остановлюсь. Откуда вы знаете?
– От Маслины. Пришёл вчера после того, как вы раздолбили лобовуху. С записью вашего подвига. Я, кстати, на той записи тоже засветился.
– Из-за меня у вас будут проблемы?
– Нет. Но на будущее соображайте. Из-за ваших глупостей могут пострадать другие. И ещё. Маслина сказал, что из-за ваших угроз его жена не спит, а у неё больное сердце. Не знаю, насколько это правда. За что купил, за то и продаю. Решайте сами. Если она…
– Я понял. С одной стороны, она и Маслина воспитали урода. Вот и пусть не спят. С другой… с другой этот урод – их сын. Как и мой Толик… Ладно, Ян, я всё понял. Я ведь сегодня тоже не спал. Думал, думал, думал… Надо передохнуть.
– Вот и отлично. Сходите на пляж.
– Ян, вы в своём уме? У меня пропал сын, а вы предлагаете мне валяться на пляже!
– Простите, если обидел. Я думал о другом. Когда вы поваляетесь на тёплом песке, вас отпустит. Вы сможете мыслить трезво. Ошибок станет меньше.
– Хм… Вы правы.
– Отдыхайте. Созвонимся.
Я отключился, наградил себя орденом “Заслуженный переговорщик”. Минуту спустя поразмыслил, орден снял. Уж сколько раз я Михалыча уговаривал, а толку?
*
*
Пятницу, субботу и утро воскресенья об очкарике я вспоминал лишь постольку, поскольку убил на него кучу времени.
В пятницу за сто баксов искал пропавшего мейнкуна. Нашёл на крыше соседнего дома.
В субботу сопровождал богатую трезвую компанию на грибы и пьяную, на мой гонорар в пять зелёных соток обедневшую – обратно. Как в ролексах выехали, так и вернулись.
Воскресенье отвёл отдыху. С утра, пока не придавила жара, прогулялся по парку. Как вернулся, уселся за комп расслабиться в стрелялке. Прошёл два уровня, вышел на кухню хлебнуть чайку.
Звякнул телефон. Экран сообщил, что меня хочет слышать Анюта. Я снял трубку.
Анюта едва не задыхалась – так её, беднягу, трясло.
Анюте позвонили девочки. Они поехали к Ромке и пацанам на шашлыки, под Щучье, а там ни Ромки, ни пацанов, один пустой ромкин джип.