Я посмотрел через бинокль на дом напротив, нашёл окна квартиры Михалыча. Все комнаты Михалыча, будь в них включен свет, просматривались бы насквозь.
Толик сглотнул. Я вернул бинокль на подоконник, хмыкнул.
– Хотел посмотреть, как будет убиваться отец после пропажи сына?
– Он, скотина, живёт как и раньше!
– Ему носить траур? Он должен с утра до вечера заливаться слезами?
Очкарик засопел. Я присел на подоконник.
– Толик, я пришёл по делу.
Во взгляде очкарика мелькнуло удивление.
– Странно. И какое у вас ко мне дело?
– Ты постарался убедить всех в том, что тебя похитили тарантины. Но тарантины в морге, и узнать, откуда в их джипе твоя кровь, не получится. Потому искать тебя не будут.
– К чему вы это говорите?
– Кому сообщить, что я тебя нашёл? Следователю? Депутату Маслине? Будут рады оба. Выбирай.
– Что вы скажете следователю?
– Если я ещё разбираюсь в следах от удавки, то, когда ты душил Ромку, ты стоял у пацана за спиной. Не спереди, не сбоку, а сзади. Стоял сзади и дышал в затылок. На затылке, как известно, растут волосы. Запахи в волосы буквально впитываются. Ты дышал тарантинам в затылок. В твоём дыхании всегда есть твой запах. Твой и только твой.
– Другого – похожего – быть не может?
– Спроси это у собачки, которой ты будешь дышать в нос, чтобы она усекла, какой запах искать на затылках тарантин. Для общего развития: твой запах – как и отпечатки пальцев – уникален. Даже у однояйцевых близнецов запахи хоть и очень похожи, но отличаются.
– Запугиваете? Хотите, чтобы я написал признание?
– Твоего запаха на затылках тарантин хватит и без признания.
– А если я вам заплачу половину моих денег?
– Почему нет? Когда?
– Сейчас.
– Зачем мне половина, если могу взять всё?
– Как?
– Просто. Ты хотел заплатить прямо сейчас. Значит, деньги в этой квартире. Найду и заберу.
Глаза очкарика остекленели. Толик сорвался с места с такой прытью, что опрокинул стул. Я дал очкарику добежать до коридора, схватить тесак, двинуться на меня с квадратными глазами. Через три секунды тесак валялся на полу, очкарик скулил рядом, а я растирал кулаки.
На запястье очкарика – над веной – я увидел едва заметный след от укола иглы. Очкарик мой взгляд перехватил.
– Что смотрите? Я наркоман.
– Конечно, ты наркоман, как же! Из этой дырки твоя кровь натекла в багажник ромкиного джипа. Набрал в шприц и вылил кровь в багажник.
Я сдёрнул с кровати покрывало, оторвал узкую ленту, привязал очкарика спиной к батарее.
Я набрал номер Юсупа. Когда Юсуп – на десятом гудке – соизволил ответить, я уже собрался материться.
– Ян, я занят. Дел по горло. Что-то срочное?
– Выдвигайся к подъезду Михалыча. Как приедешь, позвони. Я нашёл очкарика. Живого.
– Еду.
Я утопил на мобильнике красную кнопку, улыбнулся очкарику. Толик уставился в пол.
В коридоре я нашёл ноль долларов и ноль центов. В комнате, кухне, ванной полмиллиона долларов на полу не валялись, в тайниках не пылились.
В туалете висел новый бойлер на сто литров. Стрелка индикатора температуры уткнулась в начало шкалы. Я потянул бойлер на себя. Бойлер подался не как бак, заполненный сотней литров воды, а как пустая жестянка.
Я покачал бойлер взад-вперёд. Внутри болталось нечто не слишком жёсткое, и не тяжёлое. Полмиллиона баксов, например. Зелёные сотенные, упакованные в пятьдесят пачек.
К очкарику я вернулся с улыбкой до ушей. По унылому взгляду пленника понял, что звуки, которые я издавал бойлером, мимо комнаты не пролетели.
Я присел на подоконник.
– Как в бойлере оказался пакет с деньгами, которые пахнут алкашом?
– Каким алкашом?
– Тем, которого нашли со свёрнутой шеей.
– Как докажете, что деньги его?
– Если ты деньги не крутил в стиралке, да с порошочком, то на них остался запах алкаша. Он деньги в банке брал руками, и без перчаток. Собачке дадут понюхать перчатку алкаша и пачку денег из твоего бойлера, и… ты приехал, остановка “тюрьма”. Кроме запаха алкаша, в бойлере есть и твой.
– Откуда?
– Когда ты совал туда деньги, ты не дышал? Дышал. Этого хватит. Ты законсервировал в бойлере запах свой и запах алкаша. С твоему несчастью, запахи разных людей не смешиваются. Собачка различит.
Очкарик покусал губы, повращал зрачками.
– Деньги я у алкаша украл. Я знал, что у него есть деньги. Пришёл и украл. Кто его убил, не знаю.
– Сначала перевёл на счёт алкаша полмиллиона, а потом украл? Не проще ли было не переводить вообще, чем потом столько париться?
– Он меня шантажировал.
– На чём таком ужасном ты погорел, что заплатил полмиллиона баксов?