Файл лежал на сервере провайдера городской сети в разделе приватного видео. Файл популярностью не хвастал, ведь в кадре не хватало депутатских детишек. Роликов с заурядными побитыми очкариками в сети хватает, этим добром не удивишь, из моды вышло.
Файл скачался за минуту. Я прогнал ролик через хакерскую программку. Обычные редакторы видеофайлов дают инфу только о модели камеры, настройках камеры в момент съёмки, и подобной малополезной чепухе. Хакерская прога позволяет вытащить из видеозаписи серийный номер видеокамеры. Разве сыщику нужно для счастья что-то ещё?
Хакерская примочка управилась за пять минут. Прога выдала серийник настолько знакомый, что я засомневался в надёжности своей памяти.
Файлы, что я скачал с трубок тарантин в парке, я сложил в заначку ещё до того, как забросил копии в сеть. Все три файла лежали на диске, дожидаясь своей очереди. Дождались. Жаль, я не пометил, какой файл с мобильника какого тарантины я тогда в парке скачал.
Я прогнал три файла из заначки через хакерскую прогу. Получил три серийника. Третий узнал с первого взгляда, даже не вчитывался в каждую цифру. Серийник камеры, на которой снимали битьё очкарика в подъезде, совпал с серийником камеры одного из тарантин.
С минуту я грыз локти. Надо ж было так сглупить! Почему не пометил, с чьей трубки скачал какой ролик? Облегчил бы задачу на порядок.
За окном темнело. Самое время.
Я выплюнул локти, вытолкнул себя на улицу.
*
*
В парке Петровского, у центрального входа, примостился кабак “Маслинка”. В ста метрах от кабака – глухой угол парка, заросший кустами, где тарантины пинали очкарика, затем я успокаивал тарантин, а чуть позже блюститель уложил мордой в пыль меня.
Возле входа в кабак – летняя площадка на шесть столов и двадцать четыре стула. Все места заняты, обе дюжины отдыхающих накачаны пивом, окрестные кусты смердят пивной отработкой.
По версии тарантин, очкарик слепил несчастных лазерной указкой из-за окрестных вонючих кустов. В зале суда такая отмазка звучала бы правдоподобно. Смотайся судья к кабаку, понюхай ту вонищу, и ни за что не поверит, что человек в здравом уме залезет в обгаженные кусты лишь ради того, чтобы слепить кого-то лазерной указкой.
Я прошёл по центральной дорожке летней площадки к дверям кабака. Охранник, что закуривал на крыльце у входа, просканировал меня от мокасин до горловины футболки, включил фейс-контроль, влез через зрачки в самую душу, констатировал отсутствие алкоголя в крови, кивком разрешил войти.
В полутёмном зале кондиционер охлаждал сигаретный дым вперемешку с парами водки и пива, из колонок вполовину громкости хрипел блатняк, над барменом на метровом плазменном экране не в такт блатняку извивались полуголые бедристые негритянки.
Забитый зал единым движением повернул головы ко мне. У кого получилось, тот сфокусировал взгляд на моём лице, остальные вернулись к созерцанию рюмок, стаканов и пьяных соседей.
Знакомого во мне признала только одна пара глаз. Через мгновение вторая пара глаз проследила за тем, куда смотрит первая, навела резкость на моём силуэте.
Ромка – самый толстый тарантина и сынуля депутата Маслины – взглядом сверлил во мне дырки почище перфоратора. Смазливая худенькая мартышка, что сидела у Ромки на коленях, переводила взгляд с ромкиной злой морды на мою ангельскую улыбку. Ромкину злобу и мою улыбку мартышкин разум состыковать не мог, отчего лицо девчонки выглядело придурковатым.
Когда я подошёл, Ромка напыжился. Я сел за столик, убрал улыбку.
– Юноша, вы теперь на улице не сидите?
– Там придурошные очкарики слепят из-за кустов лазерными указками.
– Вы говорите о тех кустах, что вокруг вашей летней площадки?
– Именно. Мы тогда сидели на улице.
– Неужели сын самого Маслины отдыхает возле общего горшка? Там же вонище – смерть! Насчёт очкарика с указкой вы переборщили, ведь в тех кустах от вонищи угоришь.
– Он угорел? Нет. Значит, тогда не воняло. Хотите – верьте, хотите – нет. Он слепил нас три дня, и точка!
Ромка открыл бутылку пива, присосался на треть литра, отставил пустую тару, закончил отрыжкой.
– Первые два дня мы просто кидали в кусты камни. А потом он нас достал.
Мартышка, что сидела на ромкиных коленях, скользнула по мне взглядом в стиле “валил бы ты отсюда, а не то нарвёшься”.
Я запустил на мобильнике видео, где очкарика рихтуют в подъезде, протянул трубку Ромке.
– Взгляните. Кино знакомо?
Ромка бросил на экран мобильника беглый взгляд, заёрзал на стуле. Затем шепнул на ухо подружке, чтобы уматывала. Шепнул так, что услышал я и ещё пара столиков. Мартышка умотала без слов. Ромка провёл её взглядом, посмотрел на меня.