- Товарищ майор, - сказал помощник. - На Геслеровском упала бомба. Там есть жертвы и засыпано бомбоубежище. Василий Кожух мне сообщил, что Панфилов направился именно туда. Кто его знает… Ведь никто не застрахован…
- Не будем гадать, - сказал майор и повесил трубку.
Перед глазами встала картина его знакомства с ребятами на крыше. Неужели этот сметливый, с живыми, любопытными глазами паренек погиб? Вспомнил майор, с какой гордостью рассказывал мальчик о потушенной им «зажигалке» на соседней крыше, и сердце у него сжалось.
- Не будем гадать, - повторил он шепотом, отгоняя назойливую мысль, и вышел из комнаты.
Воронов сидел в позе полной покорности судьбе и даже не поднял головы на проходящего мимо следователя.
Майор спустился в канцелярию, просмотрел документы личного обыска и взял отобранные у арестованного черные мужские, с золотым ободком, часы.
В практике своей работы майору много раз приходилось сталкиваться с остроумными изобретениями врагов: шифрами, паролями, значками, и, конечно, эти часы он не оставил бы и раньше без внимания, но сейчас они его заинтересовали еще больше. Из канцелярии он прошел к себе в кабинет, взял вторые часы и снова спустился в комнату следствия.
- Прошу вас, - сказал майор арестованному, сидевшему в коридоре все в той же позе, и открыл дверь. - Ну, как, нового ничего не придумали? - спросил он, когда Воронов сел на стул посреди комнаты.
- А что мне придумывать? Я весь тут.
- Это ваши часы? - спросил майор, доставая из кармана часы, снятые с убитого человека в районе Сиверской.
Воронов мельком взглянул на часы.
- Мои.
- Хорошие часы. Давно они у вас?
- Давно… лет пять.
- Подарок или купили?
Этот вопрос заставил Воронова насторожиться, и он чуть замедлил ответ.
- Купил.
- Где вы их купили?
- Не помню. Кажется, на рынке, с рук, у какой-то женщины. Она говорила, что умер ее муж, понадобились деньги, и вот пришлось продать часы, которыми умерший сильно дорожил.
- Прекрасные часы. Но они почему-то без фирмы.
- Это неважно. Главное - чтобы хорошо ходили.
- Но они как будто стоят.
- Не может быть. Я утром заводил.
- Посмотрите.
Майор протянул часы Воронову. Тот взял и приложил их к уху.
- Действительно стоят, - с удивлением сказал он и повернул несколько раз головку. - Я отлично помню, что заводил сегодня утром.
- Какое их назначение? - неожиданно спросил майор.
- Назначение часов?.. Время показывать.
- А еще?
- Не знаю… Я не понимаю, о чем вы спрашиваете, - с недоумением сказал арестованный.
- Неужели не понимаете? А я вижу, что вы все еще в дурачки играете. Вы посмотрите внимательно на часы. Пять лет часы носите, каждый день заводите, а не запомнили их. - То есть как не запомнил?
- Вы утверждаете, что это ваши часы?
- Конечно, мои.
- Ну, значит, я спутал. Извините. Верно, от переутомления. - С этими словами майор вынул из кармана другие часы и положил их на стол. - Но эти идут. Утром заведены, - сказал он с усмешкой.
Эффект получился даже больший, чем ожидал следователь.
При виде вторых часов у Воронова глаза широко открылись, словно перед ним на стол положили гранату, которая уже шипит и через три секунды взорвется. Он даже отшатнулся на стуле.
- Которые же ваши часы?
- Не знаю, - глухо сказал Воронов. - Часы одной фирмы.
- Немецкой фирмы.
- Может быть, и немецкой.
- Однако они произвели на вас впечатление, как я заметил.
- Конечно, я удивился… Я думал, что таких часов… Я не встречал их в Ленинграде.
- Значит, вы решили запираться?
- Я не запираюсь. Спрашивайте.
- Каково назначение ваших часов?
- Я уже сказал вам. Часы существуют для того, чтобы показывать время.
- А еще?
- Больше я ничего не могу сказать.
Упорство и отчаянное запирательство врага ничуть не раздражали майора. Наоборот, он испытывал даже удовольствие от этой борьбы. Старый чекист, он работал по призванию, с увлечением, и, чувствуя, что в его руках важные нити, разматывал клубок осторожно. Спешка в таких делах, кроме вреда, ничего не приносит. Если опытный враг почувствует ошибку, он сейчас же ею воспользуется и. запутает следствие. Вот он сидит, закусив губы, но в душе у него полная растерянность. «Откуда вторые часы? Кто из их банды попался и что успел выболтать? Какие материалы находятся у следствия? Куда исчез племянник? Где жена? Сознаться? Хотя бы немного облегчить свою участь признанием?» Но Воронов не спешил с признанием. Тяжелое положение, в котором находился Ленинград, давало ему какую-то надежду. Он, как было известно майору, ждал прихода немцев, был в этом уверен и, видимо, поэтому решил затягивать следствие, выигрывая время.
17. Тайна часов
Началась вторая тревога. Майор прекратил допрос. Он вернулся в свой кабинет и, положив обе пары часов на стол, повернулся к своему помощнику, который сидел в кресле около телефона.
- У вас нет знакомого часовщика?
- Есть, в нашем доме, - сказал помощник.
- Сейчас его нельзя вызвать?
- Поздно, товарищ майор… А впрочем, если срочное дело…
- Вызывайте. Очень меня эти часики интересуют.
Помощник набрал номер. Ответа долго не было.
- Боюсь, что соседи мои в подвал спустились… Нет… Кто-то снял трубку. Алло! Кто говорит?.. Маринка, это я… Узнала? Ты не боишься?.. Слушай, девочка, спустись вниз, к Александру Андреевичу, и скажи ему, чтобы он приготовил инструменты. Я сейчас приеду за ним. Скажи, что есть дело.
Повесив трубку, помощник встал и начал одеваться.
- Разрешите идти?
- Идите.
Оставшись один, майор позвонил на Петроградскую сторону. Степан Панфилов и Михаил Алексеев до сих пор не вернулись и не давали о себе вестей. Что с ними случилось? Ночных пропусков ребята не имели, и, если бы их задержали, из милиции был бы телефонный звонок. Что-то подсказывало майору, что мальчики находятся в центре важных событий и каждую секунду от них нужно ждать интересных сведений. Майор откинулся в кресле и закрыл глаза.
Наперегонки тикали часы на столе. Глухо и торопливо стучали зенитки. Звуки удалялись, сливались, путались и вдруг исчезли. Майор задремал.
Когда он открыл глаза, было тихо. Все тело его затекло, зато голова была свежей, точно он принял холодный душ.
В дверь постучали.
- Войдите!
Вошел помощник со старым человеком маленького роста, в громадных очках. Казалось, что эти очки мешают старику, потому что смотрел он поверх стекол, держа голову вниз.
- Товарищ майор, вот Александр Андреевич, часовщик, о котором я вам говорил. Замечательный мастер своего дела.
- Очень приятно. Садитесь, пожалуйста.
Часовщик неподвижно стоял у двери и смотрел на майора, словно не слышал приглашения. Вдруг он сорвался с места, торопливо подошел к креслу и сел, положив на колени портфель с инструментами. Порывистым движением он снял шапку, обнажив совершенно лысый череп с выпуклыми жилками, и, снова наклонив голову, уставился на майора поверх очков.
- Вы меня извините, что потревожил вас в такое позднее и беспокойное время, - с улыбкой начал майор, - Но я почему-то думаю, что вы не пожалеете. У меня есть любопытные часики. А чем они любопытны, я и сам не знаю. Может быть, в них ничего особенного и нет… Вот… Обыкновенные часы… - С этими словами майор передвинул часы на другой конец стола, к самому носу маленького человека.
Часовщик, не меняя позы, перевел взгляд, и теперь очки ему пригодились. Через эти увеличительные стекла он мельком взглянул на часы и снова поднял глаза на майора.
- Посмотрите, пожалуйста, и скажите, прав я или ошибаюсь? Не найдете ли вы в них чего-нибудь особенного?
Без единого слова старичок открыл портфель, вытащил крошечную отвертку, придвинул к себе лампу и попытался открыть заднюю крышку. Крышка не открывалась, но это не смутило мастера. Повертев перед глазами часы, он быстро догадался, что крышка на резьбе, и отвинтил ее. Теперь движения его замедлились. Изучая механизм, он плавно наклонял его, поворачивал, заглядывая под маятник.