Чернота в душе ("серце ядом гою") приводила к тому, что черным видел Шевченко все вокруг себя.
Гоголь: "Не унынию должны вы предаваться при всякой внезапной утрате, но оглянуться строго на самих себя, помышляя уже не о черноте других и не о черноте всего мира, но о своей собственной черноте. Страшна душевная чернота, и зачем это видится только тогда, когда неумолимая смерть уже стоит пред глазами!"…
"Чуден Днепр при тихой погоде, когда вольно и плавно мчит сквозь леса и горы
Одна ли река имеется в виду в обоих случаях? Создается впечатление, что разные. Или у кого-то из двух на глазах - контактные линзы.
Запах поэзии Писаки - это запах крови.
Гоголь: "Поэту более следует углублять самую истину, чем препираться об истине. Тогда будет всем видней, в чем дело, и невольно понизятся те, которые теперь ерошатся. Что ни говори, а как напитаешься сам сильно и весь существом истины, послышится власть во всяком слове, и против такого слова уже вряд ли найдется противник. Все равно как от человека, долго пробывшего в комнате, где хранились благоухания, все благоухает, и всякий нос это слышит, так что почти и не нужно много рассказывать о том, какого рода запах он обонял, пробывши в комнате. Друг мой, не увлекайся ничем гневным, а особливо если в нем хоть что-нибудь противоположное той любви, которая вечно должна пребывать в нас. Слово наше должно быть благостно, если оно обращено лично к кому-нибудь из наших братий. Нужно, чтобы в стихотворениях слышался сильный гнев против врага людей, а не против самых людей. Да и точно ли так сильно виноваты плохо видящие в том, что они плохо видят?"
Завещание Шевченко:
Первая глава книги Гоголя также называется "Завещание": "Всякий писатель должен оставить после себя какую-нибудь благую мысль в наследство читателям… Я писатель, а долг писателя - не одно доставление приятного занятия уму и вкусу; строго взыщется с него, если от сочинений его не распространится какая-нибудь польза душе и не останется от него ничего в поучение людям. Да вспомнят также мои соотечественники, что и не бывши писателем, всякий отходящий от мира брат наш имеет право оставить нам что-нибудь в виде братского поучения, и в этом случае нечего глядеть ни на малость его звания, ни на бессилие, ни на самое неразумие его: нужно помнить только то, что человек, лежащий на смертном одре, может иное видеть лучше тех, которые кружатся среди мира… Не мне, худшему всех душою, страждущему тяжкими болезнями собственного несовершенства, произносить такие речи. Но меня побуждает к тому другая, важнейшая причина. Соотечественники! Страшно!… Замирает от ужаса душа при одном только предслышании загробного величия и тех духовных высших творений Бога, пред которыми пыль все величие его творений, здесь нами зримых и нас изумляющих. Стонет весь умирающий состав мой, чуя исполинские возрастания и плоды, которых семена мы сеяли в жизни, не прозревая и не слыша, какия страшилища от них подымутся… Прощальная повесть моя подействует сколько-нибудь на тех, которые до сих пор еще считают жизнь игрушкою, и сердце их услышит хотя отчасти строгую тайну ее и сокровеннейшую небесную музыку этой тайны. Соотечественники! - не знаю и не умею как вас назвать в эту минуту - прочь пустое приличие! Соотечественники! Я вас любил, - любил тою любовью, которую не высказывают, которую мне дал Бог, за которую благодарю Его, как за лучшее благодеяние, потому что любовь эта была мне в радость и утешение среди наитягчайших моих страданий. Во имя этой любви прошу вас выслушать сердцем мою прощальную повесть. Клянусь, я не сочинял и не выдумывал ея: она выпелась сама собою из души, которую воспитал Сам Бог испытаниями и горем, а звуки ея взялись из сокровенных сил нашей русской породы, нам общей, по которой я близкий родственник вам всем… В сочинениях моих гораздо больше того, что нужно осудить, нежели того, что заслуживает хвалу. Все нападения на них были в основании более или менее справедливы. Передо мною никто не виноват; неблагодарен и несправедлив будет тот, кто попрекнет мною кого-либо в каком бы ни было отношении".
Шевченко: "И для чего попечительное правительство наше берет на себя эту неудобоисполнимую обязанность?… Рабочий дом, тюрьма, кандалы, кнут и неисходимая Сибирь - вот место для этих безобразных животных…"
Т.е. Писака представляет себя на месте "попечительного правительства" и предлагает свои меры.
Гоголь: "Зачем я не на их месте!" Знайте, что это общее ослепление. Всякому теперь кажется, что он мог бы наделать много добра на месте и в должности другого, и только не может сделать его в своей должности. Это причина всех зол. Нужно подумать теперь о том всем нам, как на своем собственном месте сделать добро. Поверьте, что Бог не даром повелел каждому быть на том месте, на котором он теперь стоит. Нужно только хорошо осмотреться вокруг себя".