— Как бороться с полтергейстом, какая должна быть защита?
— Вы ещё не способны с ним справиться, вам пока не хватает сил для этого, но мы вам будем во всём помогать».
Вот и верь после этого учёным, которые заявляют, что с полтергейстом им всё ясно.
Предоставим читателям самим судить, какая из предложенных версий заслуживает большего доверия. Заметим лишь, что когда «универсальных» гипотез слишком много, то поневоле возникают сомнения в их универсальности.
Впрочем, обилие гипотез только кажущееся. Их можно разделить всего на три группы. Первая — физические природные факторы: молнии, геопатогенные зоны, солнечная активность. Вторая группа связана с человеком и его возможностями — от обыкновенного обмана до воздействий в особом состоянии психики. Третья группа — это проделки неких неведомых сущностей. К ним с одинаковым успехом можно отнести и нечистую силу, и чью-то грешную душу, потому что все эти предположения объединяет вопиющее противоречие научным представлениям.
Заметим, однако, что многие гипотезы не новы. Оставим в стороне сравнительно недавние научные версии — вроде солнечной активности и чёрной молнии, которые, кстати, мало что проясняют. Тогда станет ясно, что такая академическая новинка, как «индуцированный полтергейст» и сто лет назад мало удивляла знатоков. Во всяком случае, уже в XX веке была замечена определённая связь между полтергейстом и спиритическими феноменами, а виновниками полтергейста называли либо фантом (души, двойники, астральные тела) умерших, либо исключительные (колдовские, экстрасенсорные и т. п.) способности живых людей. Что касается способностей, то в 1877 году был описан такой эксперимент с некой девочкой, обладавшей даром ясновидения. Врач, погрузив девочку в гипноз, попросил её пойти к себе домой. Пациентка мысленно выполнила задание, причём сильно ударила в воображаемую дверь. И в тот самый момент, когда она это сделала, хозяйка дома услышала стук. Вышла — никого. Естественно, она объяснила это проделками «каких-то озорников». Исследователь же усмотрел в этом эксперименте доказательство того, что «при известных условиях внетелесная сила духа способна вызывать физические действия».
Причём и в те далёкие времена многие исследователи уже понимали, что для изучения чудес требуются определённые познания: «так как к расследованиям упомянутых явлений приглашаются обыкновенно не компетентные в подобных делах спириты, а жандармы и юристы, которые в этих случаях совершенно беспомощны, то и неудивительно, что всегда, как нетрудно себе представить, рассуждения их бывают такого рода, что и самый мозг человека может легко свихнуться», — писал священник Г.Дьяченко. По сути, с ним согласился и Д.И.Менделеев, обескураженный тем, что выводы его комиссии мало кого убедили: «Теперь я вижу, что физику, химику пока нет дела до спиритизма. Я не отрицаю, что в спиритизме есть сюжеты для науки, думаю даже, что для психиатра есть немалый интерес в исследовании транса, но сам я психиатрией не занимаюсь, а потому не стану с сего времени ходить на спиритические сеансы иначе, чем в театр».
Прошли годы, и стало ясно, что не только жандармы и юристы порой удивляют своими рассуждениями на темы аномальных явлений, но и представители многих других профессий. И вот уже один современный исследователь объясняет проделки «шумного духа» наличием в квартире… большой металлической ванны, другой обрушивает на читателя очень научные конструкции: «блуждающие экранизирующие токи стоячих электромагнитогравитационных волн…»
И всё же, несмотря на фантастичность многих версий, не исключено, что истина уже прозвучала, правда, пока архаично — на языке сказок, а не науки. Да только много ли современная наука знает о возможностях человека, которые и по сей день продолжают озадачивать учёных? Футурологи тщетно пытаются представить тех, кто будет жить после нас, но, похоже, самые невероятные фантазии на этот счёт в недалёком будущем покажутся наивными и приземлёнными.
СОКРОВЕННЫЕ ИСТОРИИ
На барабашкины сигналы откликнулись многие. Из сотен писем, полученных после телепередачи и публикаций о полтергейсте в Лихоборах, мы отобрали лишь те, авторы которых пытаются самостоятельно объяснить феномен, критикуют работу исследователей, рассказывают свои сокровенные истории. Пусть объяснения порой наивны, а критика запальчива и поверхностна, но зато во многих письмах есть заинтересованная мысль, которой так не хватает порой научному поиску.