– Но откуда у него такие сокровища? – поинтересовался Тарен.
– Наверняка не скажу, – усмехнулся Ффлевддур, – но, кажется, он добывает свои сокровища тем же способом, каким Горион пытался добыть твою лошадь.
– Вы только взгляните на нее! – вскричал вдруг лорд Гаст, останавливаясь перед черной коровой, которая равнодушно жевала сено посреди большого коровьего стада. – Это Корнилла! Самая лучшая корова на земле!
Тарен искренне разделил восторг хозяина. Корова действительно была отличной. Атласные бока ее сверкали, будто отполированные, короткие аккуратные рожки поблескивали на солнце.
Лорд Гаст любовно поглаживал ее лоснящийся бок и приговаривал:
– Мягкая, как барашек! Сильная, как вол! Быстрая, как лошадь! Мудрая, как сова!
Гаст просто сиял от гордости и счастья, а Корнилла спокойно пережевывала свою жвачку и выпуклым равнодушным глазом поглядывала на Тарена.
– Она вожак моего стада! – не унимался Гаст. – Ведет его не хуже, чем любой пастух. Она может тащить плуг или крутить жернов, если нужно. Она враз приносит десять телят! Что же касается молока, то оно у нее самое сладкое! Каждая капля – густые сливки! Такое густое, что молочницы с трудом сбивают его!
Корнилла шумно вздохнула, будто ей надоела эта болтовня, покрутила хвостом и продолжала усердно жевать. Со скотного двора лорд Гаст потащил гостей к птичнику. Оттуда поволок их к клеткам с ястребами. Так прошло почти все утро, и Тарен уже начинал сомневаться, что когда-нибудь сможет покинуть гостеприимную крепость. Наконец Гаст приказал готовить лошадей.
Тарен обнаружил, что Ффлевддур все еще ездит на Ллиан, той самой огромной темно-золотистой кошке, которая спасла им жизнь на острове Мона.
– Да, я решил держать ее… или лучше сказать, она решила держать меня при себе, – улыбнулся бард, когда Ллиан, узнав Тарена, потянулась к нему и принялась счастливо тереться головой об его плечо. – Она любит мою арфу еще больше прежнего, – продолжал Ффлевддур. – И все ей мало…
Не успел он договорить, как Ллиан пошевелила длинными своими усами и легонько толкнула лапой барда в бок. От этого нежного толчка тот чуть не кувырнулся и поскорей снял с плеча арфу. Как только бард взял несколько аккордов, Ллиан зажмурилась и громко замурлыкала. Из-под полуопущенных век с любовью глядели на барда томные желтые глаза.
– Прощайте! – прокричал им вслед владетельный князь, когда путники направили коней к воротам. – Во владениях лорда Гаста вы всегда найдете щедрый и достойный прием!
– Щедрость, которая могла уморить нас голодом! – засмеялся Тарен, оборачиваясь к барду, – Гаст считает себя необыкновенно щедрым, точно так же как Горион полагает себя доблестным. Насколько я могу судить, доблесть одного стоит щедрости другого. Хотя, –добавил он, поразмыслив, – оба они, кажется, довольны собой. Что ж, разве человек не таков, каким он видит сам себя?
– Только в том случае, если то, что он видит, есть на самом деле, – откликнулся Ффлевддур. Иначе он будет не больше, чем призрачные великаны лорда Гориона. Так-то, мой друг.
Некоторое время он ехал молча, глядя перед собой.
Потом заговорил:
– Не суди, однако же, их слишком строго. Эти князья и князьки так похожи друг на друга! То он колюч, как дикобраз, а то в одно мгновение может стать дружелюбным, словно щенок. Они скупы, но могут вдруг стать щедрыми до расточительности. Что же касается доблести, то можешь поверить мне, они не трусы. Смерть зачастую едет в седле рядом с ними, но они мало обращают на нее внимания. Я видел, как в битве они с радостью отдавали жизнь за товарища. – он вздохнул. – Да-а, немало им подобных я встречал за время моих странствий. Они не хвастуны. Но, пойми чем дальше отодвигается в прошлое битва, тем значительнее и грандиознее она кажется, а твои поступки, если их нечего стыдиться, вырастают в подлинные подвиги. Вот почему так много великих героев мы встречаем на своем пути.
Ффлевддур поправил на плече арфу.
– Если бы у каждого из них была такая арфа, как у меня, – усмехнулся он, –представляю, какой бы звон и грохот несся из каждой крепости на просторах Прайдена!
Глава четвертая
КОРОВИЙ СПОР
Уже к вечеру путешественники увидели темно-красное знамя Дома Смойта. Украшенное эмблемой короля – черным медведем, оно гордо развевалось над башнями Каер Кадарн. В отличие от обнесенных деревянным частоколом крепостей князьков замок Смойта стоял за прочными стенами, сложенными из тесаного камня. Эти стены и обитые железом ворота были достаточно прочными, чтобы выдержать любой напор и осаду. Выщербленные камни и вмятины на створках ворот свидетельствовали о том, что замок и впрямь пережил и отразил немало нападений. Закрытые наглухо ворота вдруг распахнулись, и гостей встретил почетный караул из копьеносцев.
Рыжебородый король сидел за обеденным столом в Большом зале. Перед ним стояла гора мисок, деревянных тарелок, рогов для питья, полных, пустых и полупустых, из чего Тарен понял, что Смойт не переставал есть с самого утра. Завидев входящих в зал путников, Смойт вскочил со своего дубового трона, изображающего громадного медведя, так похожего на самого хозяина.
– Клянусь кровью в моих жилах! – взревел Смойт так громко, что задребезжали миски на столе. – Увидеть вас всех – да это стоит самого знатного пира! – его грубо вытесанное лицо сияло от удовольствия. Гигант обнял своими здоровенными ручищами всех троих разом так, что у них затрещали ребра. – Ну-ка, настрой свою старушку, – гаркнул он Ффлевддуру, – да попиликай нам что-нибудь веселенькое по случаю радостной встречи! А ты, мой мальчик, – гудел он, прижимая к себе Тарена громадной, покрытой рыжей шерстью ручищей, – когда мы встречались в последний раз, ты выглядел тощеньким, как ощипанный цыпленок. А твой лохматый друг? Он что, всю дорогу от Каер Даллбен катался и валялся в кустах? Ишь как облеплен всяким мусором!
Смойт хлопнул в ладоши, прокричал, чтобы принесли еще еды и питья, и не хотел ничего слушать, пока путники не насытились. Он и сам с ними за компанию еще раз умял полный обед.
– Зеркало Ллюнет? – переспросил Смойт, когда Тарен наконец смог все ему рассказать. – Я никогда не слыхал о такой штуке. По-моему, легче найти иглу в стоге сена, чем отыскать это твое зеркало в горах Ллавгадарн. – Низкий тяжелый лоб короля Смойта собрался морщинами, он с сомнением покачал головой. – Ллавгадарны высятся в земле Свободных Коммотов, и если тамошний народ захочет помочь тебе…
– Свободные Коммоты? – спросил Тарен. – Я что-то слышал, но ничего о них не знаю.
– Они живут в маленьких деревушках, – вступил в разговор Ффлевддур. – Земли их начинаются к востоку от Княжеских холмов и простираются до Великой Аврен. Сам я никогда не забредал туда. Это далековато даже для такого путешественника, как я. Но их страна, слыхал я, самая приятная в Прайдене. Прекрасные долины, пологие зеленые холмы, плодородная земля и сладкая трава, на которой тучнеют стада коров. Там есть железо для крепких клинков, золото и серебро для дорогих украшений. Говорят, что волшебный гончар Аннло Велико-Лепный живет среди Коммотов, как, впрочем, и другие мастера – ткачи, кузнецы, каменщики. С незапамятных времен Коммоты славились и гордились своим искусством и ремеслами.