– Я тоже слышал эту легенду, – сказал Тарен. – Но Араун, владыка Земли Смерти, украл эти сокровища, и теперь они ржавеют без пользы, припрятанные глубоко в твердыне Аннуина.
Крестьянин серьезно кивнул:
– Рука Арауна удушила жизнь в Придайне. Тень его заслонила солнце. Земля оскудела. Наш труд становился все тяжелее. Люди лишились умения и мастерства. Араун украл у нас все. Мы владели многими секретами, поэтому земля давала обильные плоды. И этого тоже лишил нас владыка Аннуина.
Тарен впитывал в себя слова крестьянина, а тот продолжал свой незатейливый рассказ.
– Дважды за два года у нас был недород. Мой амбар пуст. И чем больше мне приходится работать на других, тем меньше у меня сил и времени для собственного поля. И нет у меня умения, отнятого еще у моих предков. Все секреты укрыты навеки в сокровищнице владыки Аннуина.
– Не знаю, помогли бы нам те секреты, – вздохнула Аларка, – если перед самым севом пал наш вол, а корова заболела и умерла. К тому же, – она вдруг понизила голос, – мы лишены помощи Амрена.
Тарен вопросительно глянул на женщину, не понимая, кто такой Амрен. Слезы навернулись на ее глаза.
– Амрен – наш сын, – тихо сказала женщина. – Ему было столько же лет, сколько тебе, и это его куртка сейчас на твоих плечах. Она ему больше не понадобится. Зима и лето, холод и жара теперь для него безразличны. Он спит под могильным холмом вместе с другими павшими воинами. Все они погибли, защищая нас от грабителей.
– Разделяю вашу печаль, – сказал Тарен и добавил в утешение: – Но он пал с честью. Ваш сын – герой…
– Мой сын убит! – резко ответила женщина. – Грабители напали, потому что им нечего было есть, мы оборонялись, потому что у самих еды было немногим больше. В итоге у всех стало меньше, чем прежде. Сейчас у нас слишком много работы для одной пары рук, да и для двух тоже. Секреты, которые украл Араун, владыка Земли Смерти, может, и спасли бы нас. Увы, нам не под силу их возвратить.
– Ничего! – встрепенулся Аэддан. – И без тех секретов мой урожай в этом году будет неплохим. Правда, я смог обработать лишь клочок поля. Но зато вложил в него все свое умение, весь труд, все силы. – Он гордо посмотрел на Тарена. – Когда нам с женой стало уже невмочь тянуть плуг, я рыхлил землю просто руками и сажал зерно за зерном вот этими ладонями. – Крестьянин засмеялся. – А потом я пропалывал поле так тщательно, как старуха выдергивает каждую сорную травинку на любимой грядке. Не может быть, чтобы земля меня обманула. – Он нахмурился. – Не должна. Наша жизнь зависит от этого урожая.
После такой длинной речи крестьянин умолк надолго, и скудная трапеза прошла в глухом молчании. Тарен, поблагодарив хозяев, с удовольствием расправил свои ноющие кости у очага. Гурги свернулся клубком рядом с ним. Усталость сморила Тарена, заглушив даже тревожные мысли о судьбе Мелинласа. Под шум барабанившего по крыше дождя и потрескивание тлеющих в очаге угольков он уснул.
Они поднялись еще до рассвета, но Аэддан уже копошился на поле. Дождь кончился. Исходящая паром земля была свежей и влажной. Тарен опустился на колени и зачерпнул полную пригоршню теплой мягкой почвы. Аэддан говорил правду – поле было вспахано на славу. Тарен глядел на крестьянина со все возрастающим уважением и восхищением. Ухоженная земля наверняка даст богатый урожай. Но с болью и тоской взирал Тарен на невспаханный клин. Эта земля так и останется бесплодной, потому что не хватает рук ее возделать. С тяжким вздохом он отвернулся. А мысли его снова устремились к Мелинласу.
Как отобрать своего среброгривого коня? Одно Тарен знал твердо: надо направить путь к замку лорда Гориона, куда, по словам Аэддана, грабители непременно должны были отвести захваченного скакуна. А пока, хоть его и не оставляла тревога за любимого коня, Тарен взялся за работу. Он все утро трудился рядом с Аэдданом. Бедные крестьяне поделились с ним последним куском хлеба, и Тарен не видел другого способа их отблагодарить. К полудню он разогнул спину и остановился. Больше медлить было нельзя. Пора в путь!
Он стал готовиться к отъезду. Аларка и ее муж стояли в дверях хижины. Они не спросили Тарена о цели его путешествия, но женщина сказала на прощание:
– Ты давно, как я вижу, вышел в дорогу. Ты оставил свой дом и родных. Я знаю, как страдает сердце матери по ушедшему сыну. Наверное, и твои родители проливают слезы в разлуке?
– Увы, – тихо ответил Тарен, возвращая куртку Амрена, – я не знаю своих родителей. И они не знают ничего обо мне.
– Тебе хорошо знаком крестьянский труд, – сказал Аэддан. – Если ищешь пристанище или место, где тебе всегда будут рады, то считай, что уже нашел его.