Приняв во внимание все это, я поставила складной стул рядом с телефонным столиком (а надо сказать, что мои родители, желая сохранить максимальный контроль над ситуацией, постарались сделать пространство вокруг аппарата предельно неуютным), положила на колени свой дневник и просидела так примерно час, сочиняя стихи о любви, навеянные переизбытком половых гормонов.
Впрочем, в искусстве ожидания я тогда не была столь искушенной, как теперь. Может быть, оттого, что к тому времени прочла еще недостаточно много советов в дамских журналах, которые могли бы сдержать мою уже женскую, но еще по-детски искреннюю импульсивность.
Как бы то ни было, после семидесятипятиминутного ожидания мое терпение иссякло. Я набрала телефон Якоба Рёддера, чтобы сказать ему, что весь последний час без остановки болтала по телефону, тогда как он, конечно, несколько раз безуспешно пытался до меня дозвониться. Но Якоба дома не оказалось. К аппарату подошла его мама, активный член родительского совета. Она спросила меня, кем же все-таки я хочу стать. Думаю, Якоб был у нее единственным ребенком. Надо ли говорить, что ничего путного из этого так и не вышло.
Сегодня, как уже сказано, из-за отсутствия родительской опеки и наличия автоответчика и радиотелефона драматически изменилась сама феноменология ожидания. И не только для ждущего, но и для того, кто заставляет себя ждать.
Все-таки утешительно сознавать, что до тебя всегда могут дозвониться. Как сейчас, например.
Я лежу на софе (я люблю мою софу, она обтянута тканью под зебру, а размером – с хорошую ночлежку). Включила на полную мощность Барри Уайта. Never gonna give уои ир, never ever gonna stop. I like the way I feel about уои. Girl I just can' t live without уои![15] . Если сосредоточиться на голосе и забыть, что Барри Уайт ужасный толстяк, эта музыка действует почти как хороший секс. Одновременно работает телевизор без звука (Барбара Элигман вполне нравится мне и без всякого звука).
Листаю старое издание «Бригитты» ( «Стать стройной, остаться стройной – мы это сумели. Четыре истории о том, как добиться успеха»).
Ем Мiпi-Diсkтапп’s. «Шоколадно-пенные поцелуи, доносящие дыхание свежести благодаря особой упаковке». Нахожу нелепым, что больше нельзя говорить «Поцелуй негра». Raider теперь называется Twix, Ленинград снова стал Санкт-Петербургом, Карл Маркс Штадт – Хемницем. Интересно, кто во всем этом должен разбираться? Да и существует ли еще, собственно говоря, сербский бобовый суп?
И пока я таким манером убиваю время, мой телефон лежит в пределах слышимости и досягаемости – на подушке софы, как раз у моего уха.
Сейчас я могла бы даже сходить за сигаретами. Мой автоответчик преданно стоял бы на вахте. Но, впрочем, он мог бы стать и безжалостным свидетелем того, что в мое отсутствие никто даже и не пытался со мною связаться. А это очень обидно. Раньше хотя бы можно было воображать, что все это время телефон наверняка безостановочно звонил.
А кроме того – и это действительно важный момент, – кто сказал, что звонивший, в данном случае д-р Даниэль Хофман, вообще хотел оставить сообщение?
Я бы, например, на его месте дважды подумала. Ведь для него это значило бы сразу лишиться всех козырей. Он бы тогда перешел в одночасье в разряд ожидающих. Должен был бы надеяться на мой ответный звонок. Не зная, заинтересована ли я вообще в дальнейших контактах. Какое унижение!
Нет, это чересчур замысловато. По крайней мере до тех пор, пока позиции сторон не прояснены окончательно.
Во всяком случае, для первого раза свою позицию я выразила достаточно четко, оставив номер телефона в медицинском кабинете. И с каждым истекавшим часом я все меньше и меньше чувствовала себя героиней. В полночь я отправилась спать с ощущением, что вконец опозорена и превращена в совершенную дуру.
На следующий день, еще до обеда, Йо наконец мне перезвонила. Я как раз была в студии и с помощью всех фотографических ухищрений пыталась придать убогому приставному столику («ваш верный помощник дома и на работе») хотя бы налет достоинства. Что до моего достоинства, то от него к тому времени уже ничего не осталось.
– Кора, сейчас случилось нечто забавное.
Голос Йо звучал непривычно смущенно. Совсем не в ее стиле.
– Что там еще? – У меня, по правде говоря, в тот момент и своих проблем хватало. Резкая утрата самоуважения в сочетании со стремительным укорочением ноги.
– Когда вчера вечером я пришла домой, у меня на автоответчике было сообщение.
– Счастливая. А у меня нет.
– Какой-то Даниэль. Хочет договориться со мной о встрече. Но я такого человека не знаю.
15
Никогда не уступай, никогда не останавливайся. Мне нравится путь к тебе. Милая, я совсем не могу жить без тебя! (Англ.)