Сегодня вечером Ася будет скучать без своего дома. Черт, надо же было приводить Юлика, показывать, где живет! Теперь он может диктовать условия. Кобель поганый!
Пойти, что ли, в общагу к девчатам? Но и эта перспектива не прельщала. Ася знала Юлика как хорошего человека, пока не познакомилась с его женой, но знала также о его упорстве и уважала за это, пока оно не обернулось против нее. Если он хочет увидеть ее, он все поставит вверх дном, но своего добьется. Стоит ли бежать от этой встречи — только оттягивать неизбежное?
Ася внутренне собралась и углубилась в изучение графика. К тому же бегство — признак слабости, а она не такая. О-о, для Юлика в ней нет ни одной слабинки по той простой причине, что она не любит и не любила его. Симпатия, приятное времяпрепровождение — да, но не любовь. И даже секс он не может поставить себе в актив. Интересно, что в нем нашла его жена? Уйти от Ивана, и к кому! В памяти всплыл вопрос Вани: любит ли она выяснять отношения? Нет. Теперь Ася могла с уверенностью сказать, что нет. Это ассоциировалось с ссорой, доходящей до скандала. В самом деле, человек добивается, чтобы услышать то, что другой говорить не хочет. Один мудрец сказал: не хочешь услышать ложь — не спрашивай. И Ася бессознательно подчинялась этой мудрости. Она редко задавала вопросы, предоставляя собеседнику самому говорить о том, что он считает нужным. Скрытная сама, она не лезла в душу, зная: когда придет доверие, придет и откровенность. Жаль только, что некоторые путают откровение с элементарной честностью и порядочностью. И в результате о семейном положении сообщается постскриптум, и у матери неожиданно обнаруживается тяжелая болезнь, а родные дети превращаются в племянников… Господи, и поворачивается язык говорить такое о самых близких!
Да, решила Ася, она встретится с Юликом, выслушает — самой сказать нечего, — попрощается и отправит восвояси.
Кстати, и другой — абсолютно не Ваня!
Иван захлопнул дверь, сразу отправился на кухню и плюхнул сумку на стол. Тезка нагрузил его от всей души. «Возмещаю испорченные химикаты», — сказал он Ване, вручая хозяйственную сумку продуктов домашнего приготовления.
Ваня бросил еще один оценивающий взгляд на «возмещение» и подумал, что вряд ли осилит такое количество за неделю, даже при наличии холодильника. Будем набирать калории, вздохнул он, выгружая продукты из сумки, — не пропадать же добру.
Возвращение к городской жизни началось с душа. Правда, в деревне Иван мылся каждый день под импровизированным душем — бочкой с нагретой за день водой, но, рассчитывая на один день командировки, взял лишь одну запасную рубашку. И к концу четвертого дня воротил нос от ее запаха. Но кто знал, что модернового запала компьютеризации у сельских работников, вернее работниц, хватит лишь на то, чтобы строить глазки программисту, а председатель респектабельного колхоза, тезка и почти ровесник, как будто всю жизнь ждал подходящую компанию? Вино лилось рекой. Серьезный в городе, он как будто становился другим в родном деревенском доме. Да, душа-человек, смекалистый мужик и работяга… Но столько пить!..
Иван помотал головой под прохладной струей и расслабился. Все. Командировка в прошлом, остатки похмелья смоет вода, и со свежей головой на работу.
И Настя. Он скучал по ней. Наверное, так и должно быть, и все же удивительное чувство. Ваня улыбнулся. Как приятно чувствовать себя человеком с нормальными человеческими ощущениями. Еще недавно ему казалось, что душевный подъем, ожидание чего-то неизвестного, грусть и радость утеряны для него навсегда. Но надо же, спустя почти десять лет он вновь, и даже с большей остротой, переживает чудесные чувства. Иван рассмеялся, легко и громко.
Улыбка перемежалась со смехом, когда Иван вернулся на кухню. Холодный душ придал ему аппетита, и деревенские деликатесы, как никогда, соответствовали его настроению.
Интересно, Настя скучала по нему? Грустила? Ждет ли встречи? Ему хотелось, чтобы было так. Жуя окорок без хлеба, Иван представил, как Настя бросается в его объятия, сетует, что так долго пропадал, не сказав ни слова… Увы, хорошо бы, но Настенька не тот человек, к тому же и отношения у них не те, чтобы кидаться на шею. Тогда как? Замрет от неожиданности, потом улыбнется и спросит: «Что-то вас давно не было видно?» — или что-то в этом роде. Но обязательно улыбнется — искренне, светло, и станет понятно, что она ждала.
Отрезав кусок окорока побольше, Иван подошел к окну, облокотился об угол стены и стал рассматривать двор. Вид, прямо скажем, не чета деревенскому — ни деревца, ни кустика, даже трава не растет. Но ничего. Позже, осенью, он посадит под окнами деревья, весной разбросает семена неприхотливых цветов, и будет порядок. Вдруг Настя поможет и наверняка Катерина. Дети любят копаться в земле. А Настя? Любит ли она землю?
Он заметил ее издалека. Быстрым, упругим шагом, каким ходят балерины, она приближалась к дому. Запихнув в рот остаток мяса, Иван открыл окно, снял замок и распахнул железную решетку. И снова прислонился к оконному проему, следя за девушкой. Заметит ли она своего соседа?
Ася смотрела прямо перед собой, не отвлекаясь на посторонних. Она была решительно настроена на объяснение с Юлианом, и волновало ее лишь то, чтобы не поддаться жалобам, просьбам, мольбам или уговорам чужого мужа. Она должна выдержать, чтобы окончательно разорвать все нити, связывающие ее с Юликом. Должна — и будет так.
— Здравствуй, Настенька…
— Здравствуйте, — не глядя ответила она, лишь незначительный поворот-кивок головы прикрыл неуважение к привету. И Ася скрылась в подъезде.
Улыбка исчезла с лица Ивана. Что-что, но такой реакции он не ожидал. Черт побери, слишком доверительной была последняя беседа у них, чтобы через четыре дня обратить на него внимания не больше, чем на пассажира в трамвае. В конце концов она сама просила о встрече, говорила, что это важно, и вдруг… Неужели обиделась? Но Иван не назначил конкретное время и предупредил, что много работы. Это можно понять? Зачем обижаться? Или… Иван не закончил мысль, потому что увидел своего бывшего сокурсника.
Юлиан увидел ее давно, но подходить не стал. Он достаточно изучил Асю за полгода, чтобы знать: сейчас она не пустит его домой, будет разговаривать на улице или в крайнем случае предложит парк или кафе. А ему надо было попасть в дом. Чтобы они были одни — никого из посторонних даже отдаленно. Наедине будет легче успокоить ее, уломать, и чтоб рядом была кровать.
Она шла не оглядываясь, и Юлик не таясь шел за ней метрах в пяти. Ася была сосредоточенна. Ему нравилась ее некоторая замкнутость. Желание узнать, о чем она думает, как воспринимает те или иные события и людей, поддерживало интерес к Асе. Обычно Юлик проводил с очередной знакомой одну-две ночи и расставался. Он назначал свидания, чтобы не думали о нем и о себе плохо, и «забывал» прийти, а там и совсем забывал. С Асей не получилось. Несколько раз он пытался порвать, но тяга к ней была сильнее. Она без тени сомнения выслушивала оправдания и с радостью принимала его таким, как есть, — с выдумками, увертками и откровенной ложью. Когда же они впервые оказались в постели, она вновь удивила его раскованностью и доверчивой открытостью, словно он один на всю жизнь. Ни просьб, пи требований, ни укора, ни упрека… Ничто не говорило в ней о паническом стремлении заарканить его браком. Это тоже привлекало: насколько хватит ее выдержки? А потом и вовсе упорядочилось; не он первый семьянин, заводящий себе любовницу, к тому же красивую, умную и не требующую подарков. Ему нужно было только найти комнату, чтобы привести туда Асю. И вот когда у нее появилась квартира и отпала необходимость заботиться даже об этом — только приди на все готовое…
— Привет. — Улыбка Ивана напоминала оскал, и сам он походил на Цербера на посту.
— А-а… — Юлиан замедлил шаг. — Привет.
— В гости выбрался?
— Не к тебе, успокойся.
— Знаю, что не ко мне. Думаешь, тебя там ждут?
— Тебя это не касается, — понизил голос Юлиан и вошел в подъезд. Идиот, из-за него все испортилось. Надо же было этому болвану пригласить Асю на новоселье.
Иван хитрил. Теперь он точно знал, что Юлика там ждут. Замкнутая сосредоточенность Насти вполне объяснялась ожиданием встречи. Только какой? Будет ли это прощальное перечисление взаимных обид или совесть ей не позволила посмотреть в глаза Ивану, зная, что через несколько минут она окажется в постели с женатым мужчиной? Вторым мужем его бывшей жены. Господи, водевиль какой-то!