***
Очнулся я от нежного прикосновения. Два огромных черных глаза взирали на меня с близкого расстояния, вызывая трепет и волнение. Смуглая кожа лица, аккуратный чуть вздернутый нос, красивой формы губы, застывшие в полуулыбке. Пышные темные локоны склонившейся надо мной девы ниспадали на мою грудь, приятно щекоча кожу. Прекрасная незнакомка ласково и неспешно гладила мои волосы, отводя непослушные пряди со лба, и смотрела на меня с таким обожанием и преданностью, что я сильно смутился и заерзал на своем ложе.
— Где й-йя? — еле слышно произнес, отводя взгляд от завораживающих очей красавицы.
Незнакомка лишь загадочно улыбнулась в ответ и неожиданно позвала:
— Амина, неси скорее розовое вино для нашего господина, он пришел в себя!
Едва различимый шорох одежд и в мое поле зрения впорхнула еще одна девица с золотой чашей в руках. В отличие от черноволосой с огненным будоражащим взглядом, Амина выглядела воплощением простоты и скромности. Темно-русые волосы, убранные в косу, открывали безупречно гладкую светлую кожу лба. Длинный ровный нос и выразительные скулы придавали облику девушки некую царственность, а спокойный открытый взгляд серых глаз вмиг смыл чувство неловкости и тревоги в моей душе.
— Твое вино, мой господин, — протянула мне кубок Амина. — Оно придаст тебе сил и прояснит разум.
— Кто вы такие и почему называете меня своим господином? — я принял кубок, однако не торопился пробовать напиток.
— Мы жены, ниспосланные Аллахом за твою праведную жизнь и служение Ему, — тем же теплым, полным нежности, тоном ответила девушка. — Я — Амина, а это...
— Айна, мой добрый господин, — перебила Амину черноокая. — Мы призваны Всевышним, чтобы услаждать твою жизнь, любить и заботиться о тебе, — горячо промолвила красавица.
— Быть верными и преданными спутницами и хранительницами очага твоего, — добавила рассудительная Амина. — Испей же вина, мой господин, чтобы узреть истинный облик этого райского места.
Второго приглашения я не ждал. Сладкие речи и неземная красота этих созданий вскружили мне голову. Опьяненный, я жадно припал к чаше и стал пить вино, надеясь погасить пожар, охвативший мое тело. Вкус вина был для меня неразличим, будто это была самая обычная вода. Однако я продолжал пить, не чувствуя насыщения и не в силах оторваться от кубка. А потом вдруг мое тело стало ватным и непослушным. Я выронил из рук чашу и завалился на спину. Что-то мягкое и теплое приняло мое обессилевшее тело. Веки мои вдруг стали невыносимо тяжелыми и закрылись сами собой. Я провалился в абсолютную черноту.
Сознание вернулось ко мне во время прогулки. В сопровождении своих прекрасных жен я шел по удивительной местности. Повсюду — куда ни глянь — изумрудная зелень причудливых растений переливалась в ласковых лучах солнца. Воздух, наполненный новыми, незнакомыми мне запахами, был удивительно свежим. Я остановился и вдохнул полной грудью, прикрыв глаза от удовольствия. «Милостивый Аллах, как же хорошо!»
Джаннат, а девушки уверяли, что мы и впрямь находимся в Райском саду, был поистине исполинских размеров. Мы часами бродили его тропами, наслаждаясь великолепием растительного мира, и ни разу не забрели в одно и то же место.
По пути мы встречали животных, в том числе и хищников, но они не обращали на нас никакого внимания, занимаясь своими делами. Птицы непрестанно заводили свои трели, и поразительно, что все это многообразие голосов выстраивалось в приятную, ласкающую слух мелодию. Воистину, все здесь устроено безупречно согласно воле Вседержителя!
Айна развлекала меня веселыми историями о жизни мнимых праведников, коих постоянно уличали в непристойностях. Мы с Аминой смеялись так, что я думал, нас хватит удар.
Напившись из ручья, мы сели передохнуть. Амина достала саламийю и, лукаво взглянув на меня, приложила к губам. Божественные звуки флейты унесли меня так далеко, что я потерял всяческую связь с этим миром. Я парил высоко в небесах, наблюдая за проплывающими мимо облаками. Воздух, плотный и мягкий, словно вата, удерживал меня словно пушинку. Легкое дуновение ветра укачивало, погружая в сон. Чарующая мелодия саламийи звучала отовсюду: я различал ее в тихом шепоте ветра, и в лучезарном смехе солнца, в притворном ворчании грома где-то далеко на горизонте, и в прохладных каплях дождя, нежданно пролившегося надо мной.
Я открыл глаза от прикосновения чьей-то мягкой и теплой руки к моей щеке.
Лучащийся заботой взор Амины нашел мои глаза:
— Трапеза готова, мой господин.