«Я-то мужчина. Ей тяжелее…» Домой собрался отец наш.
Не принесла матушка ему ужина.
Тянет отца нашего домой. Домой поскакал.
Прискакал, а на воротах замок огромный.
Удивился отец наш, забеспокоился.
Лошадь к колышку у ворот привязал. Сам через забор перелез.
Из тайника за испорченным радио ключ достал.
В столовую зашел. Чашки-плошки вытащил. Под перевернутым ляганом подносик с пловом нашел.
Коврик возле подушек расстелил. Дастархан разложил.
Нарезал в маленькую касу помидор с луком. Чай заварил.
Сел, ноги поджал. Плов в горсточки сбирает, в рот одну за другой отправляет.
Тут лошадиный топот с улицы послышался. Голова секретаря сельсовета над забором показалась.
– Ассалом алейкум, Каплон-ака!
– Ваалейкум, ваалейкум, – отец отвечает наш.
– Как жизнь, как здоровье? Настроение как?
– Благодарю. Ваше как?
– Не жалуемся, не жалуемся… – говорит секретарь, а сам плошку с пловом увидел, запах пловный учуял.
Собрался секретарь через забор перемахнуть. Но замялся.
Он же секретарь сельсовета! Он же уполномоченный сельсовета! Как такого хозяину дома не пригласить?
Так секретарь себе думал.
А отец наш ест себе плов да ест. На секретаря и внимания не обращает!
– Вроде, – говорит секретарь, – к нам сторожем пойти собирались, что ж не пошли?
Отец наш рот пловом набил, говорит:
– Да, ука, если так-сяк подумать, лучше шурва под боком, чем плов далёко!
Поглядел секретарь на плов, почмокал губами.
– Да-а, – говорит. – Плов, говорите, далёко?
– Очень далёко, да…
– Плов, говорите, на льняном масле?
– Этот-то? Нет, куда там на льняном, на хлопковом.
– Да-а… И на хлопковом тоже хороший плов бывает.
– Очень хороший, да… Вай-вай-вай! И вам такого желаю.
Насупился секретарь:
– Ну, ладно… У вас тут налог за два года с приусадебного участка не уплачен. Налоговик заболел. А с района уже: давай-давай. Вот, самому приходится ходить-собирать.
– Да, дело важное, – отвечает отец наш. – Только, ука, честно сказать, нет у меня денег! Мне деньги на что? На холмах тебе ни магазина, ни базара…
– Что делать тогда будем?
– Все деньги у хозяйки! А хозяйка наша в гости уехала. Как из гостей вернется, скажите ей, все даст.
И целую пригоршню плова себе в рот отправил.
А сам на секретаря беспокойно поглядывает. У больших людей ведь ни стыда, ни совести. А что как секретарь с коня спрыгнет, да и к дастархану подсядет? Тогда бы отец наш уже и не притронулся к плову, подальше бы от дастархана отсел.
С такими, как секретарь, ни соли, ни плова с одного дастархана есть бы не стал!
С человеком, который с мертвых кормится, из одного лягана плов есть? Не будет он, не будет! Не осквернится!
Понял секретарь, что напрасно старается. С другого бока разговор повел:
– Знаете, нет ли, а мы ведь с вами одного рода-племени.
– Да, есть такое дело: седьмая вода…
– Седьмая вода – тоже родство!
Отец наш сок из касы с помидором и луком отхлебнул. Еще раз в плов пальцы запустил, сам себя подбадривает:
– Ай, ешь на здоровье, Каплонбай!
Плова все меньше становится.
Вздохнул секретарь, слюнки глотает.
– Родня все-таки есть родня, – говорит. – Как говорится, ногти от мяса нельзя отрывать…
Плов с одного края уже растаял, горка с другого края вниз посыпалась.
С ладони отца нашего масло капает. Облизал палец за пальцем, губами причмокнул.
Секретарь зубами поскрипел и тоже губами причмокнул.
– Родня все-таки… – говорит.
Посередке плов еще горячий.
Отец наш кончиками пальцев плов ворошит-ворошит, в рот забрасывает. Аромат пловный так с лягана и разносится.
Ай, пловный запах, ай, аромат пловный!..
Секретарь тяжко-тяжко вздыхает, ноздрями шевелит.
А плов все тает и тает…
– Жалко, – говорит, – желающих сторожами поработать много было. Всем отказал. А вам «ладно» сказал…
Отец наш чай в пиалушку налил, поболтал, снова налил. Горячего чайка отхлебнул. Отличный чай!
– Ну, слава богу! – говорит.
Глянул секретарь в ляган, а там уже и рисинки не осталось!
Выпил отец наш остаток масла, ляган до донышка вылизал.
Фатиху прочел, чай до капельки допил.
Спину выпрямил, в зубах поковырял, сидит, отрыжка пошла.
– Душа с Богом разговаривает, – говорит.
Секретарь руку с забора убрал, хлестнул, что было сил, лошадку.
– Это не человек!.. – да и ускакал прочь.
Собрался отец наш на работу, лошадь оседлал, а тут матушка явилась.
Отец наш на нее и глядеть не желает.