Встал, через арык перескочил. Пошел к клеверам.
Лошадь ухо навострила, назад попятилась.
Хозяина узнав, подошла.
Дед наш гриву погладил, приласкал.
Колышек, к которому привязана лошадь была, выдернул. Забил в землю в том месте, докуда лошадь до того дотянуться не могла. Сбрую к лошади принес, положил.
Присел дед наш над сбруей этой, ноги вытянул.
Клевер ладонью погладил. Ладонь поднял, лицо погладил, к носу ладонь прижал.
Запах клевера вдыхает, насыщается.
Тут… тут на арык, мимо текущий, взгляд бросил.
Вглядывается, бороду ладонью, клевером пахнущую, нахмурясь, поглаживает.
Маки не раз заалеть успели.
Лепестки облетели, опали.
– Дохтуры, они разве внутрь нас залезть могут, а, бабушка? Только и могут говорить чепуху. Джуракул, говорили, на ноги не встанет. Заберите, сказали, его из больницы. Вот, смотри: как конь ходит!..
– Верно, дедушка, верно…
– Знаешь, святой Хызр только тем рабам Божьим, кто ему по душе, на пути встречается. Со мной встретиться соизволил. «Дите, – говорит, – дам». Такой человек обманывать не станет. Лицо у него такое доброе, бабушка!
– Да будет так, дедушка, да будет так…
– Сготовь-ка баурсак или патыр сдобный[80]. Завтра на работу с собой захватим, на покос ячменя. Праздник труда потом будет.
– Уф, конца нету этой работе…
– Жизнь это, бабушка, жизнь. Чтобы людям в лицо смотреть не стыдно было. Хушвакт-то наш задерживается пока. Если еще за Хушвакта работать не будем, перед людьми стыдно будет. Хушвакт еще придет, мы-то знаем…
– Разве начальство допустит так делать?
– Э, почему не допустит? Если будет у нас сын, как Хушвакт, чего начальников бояться? Никто и пикнуть не посмеет. А если что, скажем: хватит языком чесать, это вот сын наш работает. Все, ступай своей дорогой, скажем. Пусть им всем стыдно будет! Тогда им придется иметь дело с нашим сыном. Нам, старикам, ничего не скажут, нашего сына побоятся обидеть. Пусть сыну нашему уважение окажут. Пусть уже сейчас ему уважение оказывают, бабушка…
Дыни не раз созреть успели.
Арбузы переспели-треснули.
Виноград кишмишом стал.
– Слыхала, матушка, в Вахшиворе у одного семидесятилетнего ребенок родился. Еще и мальчик к тому же! Так что, гляди, и ночь днем может стать. Если потерпеть, кислый урюк в халву превратиться. Под терпением золото спрятано.
– Да будет так, дедушка, да будет так…
– К слову, снова на хлопок ехать надо. В совхоз «Хазарбог», помочь им, на пятнадцать дней.
– Вместе поедем?
– Нет, бабушка, один поеду. Бригадир так сказал. Знает, что за двоих-троих пахать буду.
– Да уж, дедушка, бригадир это знает, это он знает…
– Бригадир мне: «Вы чайханщиком будете», – так вначале сказал. Я ему говорю: «Чайханить – это для калек работа, хлопок собирать буду».
– А мне-то что, дедушка, делать?
– А ты дома сиди, хозяйством занимайся. Свою работу делай. А за Хушвакта я поработаю. Хушвакт пожалует, тогда нам отдохнуть можно будет.
– Да будет так, дедушка, да будет так…
Листья не раз пожелтеть успели.
Девушки невестами стали.
Юноши – женихами. Стригунки – конями.
– Святой Хызр от слов своих, бабушка, никогда не отказывается. А если и медлит, то просто забыл, наверное. Я еще раз ему напомнить должен. Скажу: «Угодник Божий, как там насчет сыночка нашего? Мы уже, скажу, все глаза проглядели…» Спросишь, когда это скажу ему? Знаешь, не знаешь, а святой Хызр человеку трижды встречается. Мне уже два раза встречался. Значит, еще одна встреча должна быть. Тогда, бабушка, и скажу. Просто уверен, он тотчас извинится и все, что обещал, выполнит…
– Да будет так, дедушка, да будет так…
Снега не раз пройти успели.
Снега стекли ручьями.
– Я вот что тебе, бабушка, скажу… Раз Создатель сказал: «Дам», то уж двумя руками даст… Даже спрашивать нас не станет. «На, раб мой, возьми», – скажет. Вот увидишь, бабушка…
– Да будет так, дедушка, да будет так…
Самый разгар лета.
Солнце – пых-пых – так и пышет.
Солнце мир жарит-поджаривает.
Вода под солнцем бурлит-вскипает.
В такие дни месяц рамазан наступает.
Не знает народ, держать уразу, не держать уразу. Держишь уразу, так, говорят, день не дышишь, день глаз не откроешь. А если не держишь, говорят, нет, для верующих долг это и обязанность.
Отец наш с матушкой долго не сидели, не думали. Даже если бы не солнце так пекло, а огонь обычный, стали бы уразу держать.
80
Баурсак – кушанье в виде кусочков сдобного теста, жаренных в масле. Патыр – лепешка, испеченная из пресного теста с добавлением сала и молока.