Вскоре после этого я почувствовал, что мое обучение подходит к концу. Возможно, потому, что увеличился отдых и повторение пройденного материала, может быть, это витало в настроениях моих учителей. Я почувствовал, что почти готов, но к чему? К этому времени я уже сносно стал болтать по-горийски и понимал разговоры моих учителей, не предназначенные для моих ушей. Я начал думать по горийски и требовалось некоторое мысленное усилие, чтобы перейти на английский. После нескольких английских слов или страницы английской книги из библиотеки отца все входило в норму, но усилие все-таки требовалось. Я овладел горийским. Однажды, во время упорной атаки старшего Тэрла, я выругался по-горийски, и он рассмеялся.
Но в тот вечер, когда пришло время урока, он не смеялся. Он вошел в комнату, неся металлический двухфутовый стержень с кожаной петлей. В его рукоятке был переключатель, имевший две позиции, как у фонарика. Такой же стержень свисал с его пояса.
– Это не оружие, – сказал он, щелкнув переключателем в рукоятке и ударил стержнем по столу. Снопом посыпались желтые искры, но стол остался неповрежденным.
– Что же это такое? – спросил я.
– Стрекало для тарна, – ответил он, выключил стрекало и протянул его мне. Когда я ухватился за конец стержня, он внезапно сдвинул переключатель
– и миллионы желтых искр взорвались в моей руке. Я завопил от боли и сунул пальцы в рот. Ощущение было как от удара током или укуса змеи. Рука была невредима.
– Будь осторожнее со стрекалом, – сказал старший Тэрл. – Это не игрушка.
Теперь я взял стрекало очень осторожно около ременной петли и обмотал ее вокруг запястья.
Старший Тэрл вышел, и я понял, что должен идти за ним. Мы принялись подниматься по спиральной лестнице цилиндрического здания и вылезли на крышу. Никаких перил не было. Я мог строить лишь догадки о цели подъема. Пыль попала в мои глаза. Старший Тэрл взял свисток для тарна и резко дунул в него.
До сих пор я видел тарнов лишь на гобеленах и иллюстрациях в книгах, посвященных выращиванию, разведению и содержанию тарнов, которые я изучал. Позднее я узнал, что это было сделано специально. Горийцы говорят, что способность управлять тарном является прирожденной, человек может овладеть ею, а может и нет. Научиться этому нельзя. Это вопрос души, связь между двумя существами должна быть мгновенной, внутренней, спонтанной. Говорят, что тарны чувствуют, может человек быть тарнсменом или нет, и те, кто ими являются, переживают первую встречу.
Сначала я ощутил порыв ветра и хлопающие звуки, как от гигантского полотенца, потом меня накрыла огромная крылатая тень, и гигантский тарн, с когтями, похожими на стальные крючья, резко хлопая крыльями, завис надо мною.
– Держись подальше от крыльев, – крикнул Старший Тэрл.
Но я не нуждался в предупреждении и выбежал из-под птицы. Один удар такого крыла мог бы смахнуть меня с крыши.
Тарн опустился на крышу цилиндра и уставился на нас своими большими глазами.
Хотя тарн, как и большинство птиц, легок, потому что кости его полые, это невероятно мощная птица, даже для такого размера. В отличие от земных птиц, орла, например, которые взлетают с разбегу, тарн, благодаря своей могучей мускулатуре, а также меньшей гравитации Гора, может подпрыгнуть и одним взмахом своих огромных крыльев оказаться в воздухе вместе с седоком. Горийцы иногда называют эту птицу Братом Ветра.
Оперение у тарнов бывает разное, и их обычно выводят строго по масти, равно как по силе и понятливости. Черные тарны используются для ночных полетов, белые в зимних компаниях, многоцветные для гордых воинов, которым ни к чему камуфляж. Чаще всего встречаются тарны зеленовато-коричневого оттенка. Если отвлечься от размеров, то тарн больше всего напоминает земного ястреба, но с хохолком как у сойки.
Тарны очень злы и редко поддаются полному приучению. Как и их земные аналоги, они плотоядны. Тарны не нападают на своих седоков. Единственное, чего они боятся – это стрекало. Они обучаются Кастой Тарноводов с молодости, когда они содержатся на привязи у тренировочного столба. Если птенец отказывается подчинятся приказам, его привязывают к столбу и бьют стрекалом. Кольца, похожие на те, которые надеты на лапы птенцов, птицы носят и во взрослом возрасте, как напоминание о столбе и стрекале. Конечно, обычно птицы не привязываются, разве что, когда они слишком возбуждены или не могут получить пищу. Тарн – одна из двух наиболее часто употребляемых «лошадей», вторая – тарларион, разновидность ящерицы, используемая, в основном теми племенами, которые не разводят тарнов. Никто в Городе Цилиндров не ездил на тарларионах, хотя они довольно распространены на Горе, особенно в низинах – степях и пустынях.