Она на мгновение задумалась и потом поцеловала меня:
– Нет, Тэрл Кэбот из Ко-Ро-Ба, ибо ты знаешь, что я ничем не могу уменьшить ценность твоего подарка. Я позабочусь о тебе.
Я понял, что она говорит, как свободная женщина, используя мое имя. Обняв девушку, я укрыл ее от порывов ледяного ветра. – Однако, – подумал я, – сотня тарнов! Максимум сорок, принимая во внимание ее красоту. За сотню тарнов можно было получить дочь Правителя, а за тысячу – дочь царского убара. Тысяча тарнов – неплохое пособие для горийского военачальника.
Я оставил Сану на башне Тентиса, поцеловал и, сняв с шеи ее руки, улетел. Она плакала, как и все женщины в подобных случаях. Я направил тарна прочь, помахав на прощание маленькой фигурке в одежде рабыни. Ее белокурые волосы развивались по ветру, и белая рука махала мне. Я повернул тарна к Ару.
Когда я пересек Воск, могучую реку около сорока пасангов в ширину, чьи воды падали в пропасть Танбер, я понял, что, наконец, нахожусь на территории империи Ар. Сана настояла, чтобы я взял склянку с ядом, которой ее снабдил Совет, дабы она не подверглась неминуемым пыткам, после того, как обнаружат подмену. Я вытащил этот пузырек и швырнул его в широкие воды Воска. Если бы меня ждала легкая смерть, я бы приложил меньше сил к победе. Может быть, конечно, я еще пожалею о своем решении.
Потребовалось три дня, чтобы достичь города Ар. Сразу после перелета через Воск я спустился и устроил лагерь, а потом путешествовал только по ночам. Днем я освобождал своего тарна, позволяя ему добывать себе пропитание. Они прирожденные охотники и едят только то, что могут добыть сами. Обычно их пищей им служат горийские антилопы или дикие быки, которых они убивают и поднимают на огромную высоту в своих чудовищных когтях, где разрывают на куски и пожирают. Нет необходимости говорить, что тарны – угроза всему живому, имеющему несчастье попасть под тень их крыльев, не исключая и людей.
В течение первого дня, укрывшись в одной из рощ на границе Ара, я ел, спал, упражнялся во владении оружием, чтобы поддержать свежесть в мускулах, которые затекают от длительного пребывания на спине тарна. Но я скучал. Даже берега реки были угрюмыми, ибо люди Ара, как опытные военные, опустошали полосу шириной в две-три сотни пасангов вдоль своих границ, срезая фруктовые деревья, забрасывая колодцы, засаливая плодородные земли. Ар хотел, преследуя свои цели, окружить себя невидимой стеной, опустошенным районом, страшным и непроходимым.
На следующий день я встретил больше приятного и устроил лагерь в долине, усеянной деревьями ка-ла-на. В предыдущую ночь я перелетел через поля пшеницы, серебристо-желтые в свете трех лун. Я держал курс по компасу, указывающему всегда на Сардарские горы, жилище Царствующих Жрецов. Иногда я вел тарна по звездам, расположенным, правда, несколько под другим углом, чем те, которые я видел над своей головой в горах Нью-Хэмпшира.
Третья стоянка была в болотистом лесу на северной границе города Ар. Этот район я выбрал потому, что он наименее посещаем в пределах полета тарна от Ара. Ночью я видел много огней деревень подо мной и дважды слышал свистки тарнских патрулей – групп из трех воинов, облетающих свой район. В моей голове мелькнула мысль – бросить эту затею, стать изгнанником, дезертиром, но спасти свою шкуру, выбравшись из этого предприятия, сберегая свою жизнь, хотя бы и только временно.
Но за час до полуночи, в день Весеннего Пира, я оседлал своего тарна, дернул за первый повод и поднялся над деревьями заболоченного леса. Почти тотчас я услышал вскрик начальника арского патруля:
– Вот он!
Они следили за моим тарном еще тогда, когда он пасся над лесом и теперь летели на меня с двух сторон, сокращая расстояние. Очевидно, они не желали брать меня в плен, ибо сразу же после крика я услышал свист стрелы, пущенной из арбалета, над своей головой. Прежде чем я собрался с мыслями, черная крылатая тень возникла впереди меня, и при свете трех лун я увидел воина, швыряющего в меня копье.
Он, несомненно, достиг бы цели, не сверни мой тарн резко влево, едва не столкнувшись с другим тарном, чей седок выпустил в меня стрелу, которая вонзилась в седло. Третий уже догонял меня сзади. Я повернулся, поднял стрекало, пристегнутое к запястью, чтобы отразить удар меча. В момент соприкосновения из лезвия посыпались желтые искры. Вероятно, я как-то успел повернуть тумблер. Оба тарна инстинктивно отпрянули друг от друга, и я таким образом выиграл еще немного времени.
Я отстегнул свой лук и заложил стрелу, одновременно заставив тарна описать полукруг. Думаю, что первый из моих преследователей не ожидал, что я поверну птицу, продолжая преследовать меня. Пролетая мимо него, я увидел его расширившиеся глаза в прорези шлема – он понял, что я не промахнусь. Потом он дернулся в седле и его тарн, крича, скрылся из поля моего зрения.