Час, который я провел внутри палатки, показался мне вечностью. Наконец появилась усталая фигура Казрака со шлемом в руке. Я не стал говорить с ним, пока оружие было в его руках: к сожалению, горийский воин прежде всего, встретив в своей палатке чужака, убьет его, а потом станет разбираться, кто он такой. Я остался в тени и подождал, пока он отстегнул меч. Вспыхнуло огниво, и Казрак зажег маленькую лампу - фитиль, вставленный в медную чашку с тарларионовым жиром - и при ее мерцающем свете повернулся к циновке. И тут же он упал на колени и схватил кольцо.
– Царствующие Жрецы! - воскликнул он.
Я прыгнул к нему и зажал ему рот руками. Он яростно отбивался.
– Казрак! - сказал я и убрал руки. Он обнял меня и прижал к груди, с наполнившимися слезами глазами.
– Я искал тебя, - сказал он. - Два дня я скакал по берегам Воска, чтобы освободить тебя.
– Это было святотатством, - рассмеялся я.
– Пусть так, но я должен был освободить тебя.
– Мы снова вместе, - просто сказал я.
– Я нашел раму в полпасанга от Воска, уже сломанную, и подумал, что ты погиб.
Этот храбрец плакал, и я тоже чувствовал, что слезы подступают к моим глазам, но от радости - ведь он был моим другом. Подойдя к его ящику около циновки, я достал флягу вина ка-ла-на и, сделав большой глоток, протянул ее ему. Он осушил ее одним глотком и вытер бороду, испачканную красной жидкостью.
– Да, мы снова вместе, - сказал Казрак. - Снова вместе, Тэрл из Бристоля, мой брат по мечу.
Мы уселись и я рассказал ему о своих приключениях, а он слушал меня, качая головой.
– Самой судьбой и Царствующими Жрецами тебе предназначено совершать великие подвиги.
– Жизнь коротка. Давай лучше поговорим о наших делах.
– За сотню поколений из тысячи храбрецов едва ли кто сравниться с тобой.
Кто-то вошел в палатку. Я исчез в тени. Это был один из доверенных воинов Минтара - человек, чьи тарларионы тащили паланкин торговца.
Даже не оглядев палатку, он обратился прямо к Казраку:
– Не хотят ли Казрак и его гость, Тэрл из Бристоля, сопроводить меня в палатку Минтара, торговца?
Мы были ошеломлены, но поднялись и пошли за ним. Уже стемнело и я надел свой шлем, так что узнать меня было невозможно. Перед тем, как покинуть палатку, я положил кольцо в свой мешок, но теперь решил, что излишнее благоразумие не повредит моей гордости.
Шатер Минтара был огромен и казался дворцом из шелка. Пройдя мимо стражи у входа, мы увидели в центре шатра у небольшого костра двух человек, между которыми лежала игорная доска. Один был Минтар, чье тело подобно бурдюку покоилось на мягких подушках. Другой, гигант, носил одежды Страдальца, но носил их по-королевски. Он сидел, скрестив ноги, с выпрямленной спиной и высоко поднятой головой - как подобает воину. Даже издали я узнал его - это был Марленус.
– Не будем прекращать игру, - сказал он Минтару.
Мы встали рядом.
Минтар погрузился в мысли, не отрывая взгляда от красных и желтых клеток доски. Увидев нас, Минтар моргнул, и его пухлая рука протянулась, на секунду поколебавшись, к одной из 100 клеток доски, где находился тарнсмен. Он коснулся его. Последовал мгновенный обмен ходами, подобный цепной реакции: первый тарнсмен взял первого тарнсмена, второй копьеносец ответил нейтрализацией первого копьеносца, но был сражен вторым тарнсменом, тарнсмен - рабом копья, и раб копья - рабом копья.
Минтар откинулся на подушки:
– Вы взяли город, но не Домашний Камень. - Его глаза заблестели от удовольствия. - Я позволил это, чтобы захватить раба копья. Он дал мне нужную точку, слабую, но решающую.
Марленус усмехнулся.
– Позиция должна выдерживать любое рассмотрение. - И он величественным жестом двинул своего убара в разрыв, образовавшийся в результате взятия раба копья. Убар закрыл Домашний Камень.
Минтар наклонил голову, признавая себя побежденным, и большим пальцем повалил своего убара.
– Это моя слабость, - пожаловался он. - Я во всем гонюсь за прибылью, пусть даже маленькой.
Марленус взглянул на нас с Казраком.
– Минтар учит меня терпению, - сказал он. - Обычно он мастерски защищается.
– А Марленус всегда нападает, - улыбнулся Минтар.
– Захватывающая игра, - сказал Марленус почти откровенно. - Некоторым она заменяет музыку и женщин, доставляя не меньшее удовольствие. Она помогает им забыться. Это - как вино ка-ла-на в ночь, в которую его следует выпить.
Мы молчали.
– Вот смотрите, - сказал Марленус, восстанавливая позицию. - Я использую убийцу, чтобы взять город. Убийца падает от тарнсмена… необычное, но интересное решение.
– И тарнсмен падает от раба копья, - добавил я.
– Верно, - согласился Марленус и взмахнул рукой, - но я побеждаю.
– А Па-Кур, - сказал я, - убийца.
– Да, - сказал Марленус, - и Ар - город.
– А я - тарнсмен? - спросил я.
– Да, - ответил он.
– А кто же, - спросил я, - раб копья?
– Какая разница? - сказал Марленус, взяв в руку несколько рабов копья и по одному роняя их на доску. - Сгодится любой.
– Если Убийца возьмет город, - сказал я. - Власть посвященных будет уничтожена и орда уберется прочь, останется гарнизон.
Минтар уселся поудобнее.
– Молодой тарнсмен неплохо играет, - сказал он.
– И когда Па-Кур падет, - продолжал я, - гарнизон разделится и произойдет восстание.
– Возглавляемое убаром, - сказал Марленус, глядя на фишку, зажатую в руке. Он провел ею по доске, спихивая остальные фигуры на шелк. - Убаром, - воскликнул он.
– Вы хотите, чтобы город сдался Па-Куру, его орда ворвалась в цилиндры, разгромила и сожгла город, уничтожила или поработила население? - спросил я, невольно содрогнувшись, представив себе орду Па-Кура в Аре, грабящую, убивающую, насилующую, или, как говорят горийцы, умывающую мосты кровью.
Глаза Марленуса вспыхнули.
– Нет, - сказал он, - Но Ар падет, Посвященные способны только бубнить молитвы Царствующим Жрецам да обсуждать детали бессмысленных и безжалостных жертвоприношений. Они получили власть, но не умеют с нею обращаться. Они никогда не смогут противостоять хорошо организованной осаде города. Им не удержать его.
– Разве вы не можете войти в город и захватить власть? - спросил я. - Вы вернули Домашний Камень. За вами пойдут.
– Да, - сказал Марленус, - я вернул Домашний Камень и кое-кто последует за мной, но этого недостаточно. Кто встанет под знамена изгнанника? Власть Посвященных должна быть уничтожена.
– У вас есть ход в город?
Марленус пристально посмотрел на меня.
– Возможно, - сказал он.
– Тогда у меня есть контрплан, - сказал я. - Попробуйте захватить Домашние Камни городов, подчиненных Ару - они хранятся в Главном Цилиндре. Тогда вы сможете разделить орду Па-Кура, отдав Домашние Камни этим городам - с условием, что они отведут свои войска. Если они не согласятся, уничтожьте камни.
– Солдаты двадцати городов, - сказал он, - хотят грабить, разрушать, насиловать, а не Домашние Камни.
– Но некоторые из них дерутся за свою свободу - за свои Домашние Камни. Я уверен, что не все в орде Па-Кура грабители и убийцы. - Заметив интерес убара, я помедлил. - К тому же, насколько бы не были развращены горийские солдаты, они все-таки не станут рисковать своими Домашними Камнями.
– Но если осада будет снята, то Посвященные останутся у власти.
– И Марленус не получит свой трон, - продолжил я. - Но город будет спасен. - Я испытывающе взглянул на Марленуса. - Что вам дороже, убар, ваш город или ваш титул? Хотите вы благополучия Ару или своей личной славы?
Марленус вскочил на ноги и, откинув желтую одежду, выхватил из ножен свой меч.
– Убар, - крикнул он, - отвечает на такие вопросы только с мечом в руках!
Я тоже выхватил оружие. Мы несколько долгих секунд смотрели друг на друга, потом он рассмеялся, вкладывая меч в ножны.
– Твой план неплох, - сказал он. - Я и мои люди войдут ночью в город.
– И я с вами.