На пятом этаже возле лифта Корсакова ждали двое мужчин, как две капли похожие на оставшегося возле подъезда. Знакомая дверь была приоткрыта. Корсакова ввели внутрь, развернули лицом к двери и профессионально обыскали. Из маленькой комнаты слышался голос дочки - она читала кому-то вслух книжку. Кажется "Волшебника Изумрудного города".
Ирина сидела на кухне, перед ней стояла заполненная окурками пепельница, в руке дымилась сигарета. "Так и не бросила курить", - подумал Корсаков. Увидев Игоря, она вскочила, чуть не опрокинув стол, но под взглядами сопровождавших его мужчин опять упала на стул.
-- Привет, - сказал Корсаков, - все будет нормально. С кем Катюшка? он кивнул в сторону маленькой комнаты.
-- С одним из этих... Она недавно читать научилась - их в детском саду учат, теперь всем демонстрирует. Что происходит, кто эти люди?
-- Ира, все потом, - он окинул кухню взглядом: завядшие цветы на окне, грязная плита, гора посуды в мойке. Все как всегда.
Его провели в большую комнату. С дивана поднялся высокий мужчина в таком же черном костюме, как и у остальных, и рубашке со стоячим воротником. "Секта что ли какая-то?" - мелькнуло в голове у Игоря. Лицо у мужчины было запоминающееся: чуть волнистые черные волосы с пробивающейся сединой, короткий прямой нос. Тяжелый подбородок выдавал сильную волю. Из-под густых бровей смотрели, чуть прищурясь, черные глаза. Взгляд был скорее изучающий, чем враждебный.
-- Здравствуйте, Игорь Алексеевич. Очень хорошо, что вы не нарушили нашу договоренность по поводу милиции, - сказал мужчина и Корсаков узнал голос, звучавший в телефонной трубке, - мы будем ждать вас внизу, у вас есть пять минут, - он направился к выходу, но остановился на полпути. - Кстати, чтобы не возникло желания каким-нибудь образом изменить положение дел телефон отключен, возле лифта будут мои люди.
-- Я не задержусь надолго, - кивнул Игорь.
Он закрыл за выходящими дверь. Из маленькой комнаты появилась Катюшка с книжкой в руке.
-- Мам, он ушел. Кому я читать буду? - она, явно не узнавая посмотрела на Корсакова, потом личико ее прояснилось, - ой, папа! - уронив книжку, она с разбегу бросилась Корсакову на шею. - Ты надолго? Мама говорила, что ты в командировке. Ты уже приехал? Хочешь, я тебе читать буду, только ты не уезжай больше, ладно?
Корсаков прижал к себе дочку и почувствовал, как защипало глаза. Она потерлась щекой о его подбородок, чмокнула в щеку.
-- Ты колючий, - сказала она, - пойдем, я тебе почитаю про волшебника Гудвина.
Игорь опустил ее на пол. Ирина стояла в дверях кухни и дымила очередной сигаретой.
-- Катюша, иди посмотри телевизор, - сказал она, - нам с папой надо поговорить.
-- Ну, мам!
-- Иди я тебе сказала!
Катюшка надулась и пошла в большую комнату. Игорь проводил ее взглядом. Да, выросла дочка. Когда он уходил, она была совсем маленькая и не выговаривала букву "р", а теперь уже читать умеет. Игорь подобрал с пола книгу и вошел в кухню.
-- Ты бы хоть в квартире не курила, - сказал Корсаков.
Ирина мгновенно ощетинилась.
-- Нервы успокаиваю после того, как ты нас бросил.
-- Целый год успокаиваешь? Ну и как, помогает?
-- Нет! Как посмотрю на нее, на дочурку мою... - Ирина сделал вид, что голос ей изменяет, - растет, как трава придорожная...
-- А ты на что?
-- Ребенку нужен отец.
-- Только тебе не нужен был муж.
-- Не такой, как ты. Бросить меня с ребенком на руках! Мне, - она выделила голосом это слово, будто речь шла о наследнице британской короны, мне пришлось пойти работать, а ее отдать в детский сад. Ты сам знаешь, какие дети там встречаются. С неуравновешенной психикой, из неблагополучных семей, наконец, просто дебилы! Ей только пять лет, а она уже такие слова знает, а ты...
-- Не начинай все сначала, - поморщился Корсаков, - я ушел, оставив вам квартиру и все деньги, которые были...
-- Думаешь я не знаю, сколько ты своей мазней зарабатываешь? Думаешь я не знаю, что ты все тратишь на водку и баб? Тебе всегда хотелось...
-- Хватит, - рявкнул Корсаков, он почувствовал, как в груди закипает ярость. Нет, нельзя ввязываться в старый спор. Не при Катюшке, во всяком случае, - ты чек получила?
Ирина осеклась, загасила в пепельнице окурок и взяла из пачки новую сигарету.
-- Откуда такие деньги? Ты что, банк ограбил? - спросила она.
-- Тебе это важно? Картины продал. Все до одной. Не веришь - спроси у Жуковицкого.
-- Так он и скажет, Жучила твой.
-- Обналичь деньги сегодня же - завтра может быть поздно, открой на свое имя счет и увези Катюшку отсюда на время.
-- Надолго?
-- Не знаю, - раздраженно сказал Корсаков, - оставь адрес соседке, когда можно будет вернуться - я сообщу. С такими деньгами можешь забыть о работе.
-- Спасибо, сама бы не додумалась. К тому же мне надо подлечить нервы.
"Нет, все-таки я правильно поступил, что ушел", - глядя на высокомерно глядевшую на него Ирину, подумал Корсаков.
-- Сегодня же уезжайте, - сказал он.
-- Уедем, уедем. Кто эти люди?
-- Они больше не появятся, - ответил Корсаков, надеясь, что так и будет.
Из большой комнаты доносились стихотворные призывы применять исключительно новые прокладки, которые впитывают ведро жидкости, оставаясь при этом сухими. Корсаков заглянул в комнату. Катюшка лежала на диване на животе, подложив ладошки под голову и увлеченно смотрела рекламу. Захотелось присесть рядом, обнять ее, ощутить, как бьется ее маленькое сердце, почувствовать чистый запах ее волос.
Стараясь не греметь замком, Корсаков открыл входную дверь. Ирина наблюдала за ним из кухни.
-- Можешь встречаться с ней раз в неделю, - сказала она, - но только трезвым, понял?
Игорь сжал до боли сжал зубы.
-- Спасибо, дорогая. Скажи ей, что папу снова вызвали в командировку.
-- Уж найду, что сказать. Но она растет и скоро мне придется сказать ей правду. Правду о том, что ты предпочел шлюх, проституток и всякую пьянь, вроде Лени-Шеста, а мы...
-- До встречи на Канарах, дорогая, - сказал Корсаков, закрывая за собой дверь.
Возле лифта его поджидали двое. Он уже начал привыкать, что его сопровождают парами. Корсаков нажал кнопку вызова, взглянул на провожатых. Встретишь таких на улице - ничего плохого не подумаешь. Ну, в черных костюмах парни. Может они с похорон, вон и лица подобающие. Как в начале поминок, когда все еще трезвые, не рассказывают вполголоса анекдоты, не поют, сначала с надрывом, со слезой, а потом уже и с удалью, народные песни. "...в той степи-и глухой, за-амерзал ямщик!!!"