Мужчина подался вперед и взял что-то со стола. Игорь разглядел футляр с картами Таро, который у него забрали еще в квартире Ирины. Тогда он не придал этому значения, теперь все выглядело совсем по-другому.
-- Так вот зачем я вам был нужен, - сказал он. - Неужели эта колода настолько ценная, что стоит нескольких человеческих жизней?
-- О стоимости подобных вещей могут судить лишь знающие их назначение, - мужчина поднял руку.
Из-за спины Корсакова возник слуга, а может охранник, с серебряным подносом в руках. На подносе одиноко возвышался пузатый бокал, на треть наполненный темной жидкостью.
-- Прошу вас, - хозяин кабинета сделал приглашающий жест.
-- Знаете, я как-то не испытываю жажды, - отказался Корсаков.
-- Боитесь, что отравим? Ну, подумайте: нужна нам ваша смерть или нет?
Корсаков честно подумал и взял бокал.
-- Не представляю, зачем вам все это нужно. У меня от происходящего ощущение плохого спектакля, - он поднял бокал, - ваше здоровье э-э... простите, не знаю, как вас величать.
-- Ну, скажем, Иван Иванович, - усмехнулся мужчина.
-- Банально.
-- Тогда: Александр Сергеевич.
-- Нескромно.
-- Выбирайте сами, уважаемый Игорь Алексеевич, однако, не заставляйте меня ждать, - в голосе мужчины зазвучал металл, глаза впились в Корсакова.
Игорь вздрогнул, почувствовав, как мешаются в голове мысли, слабеет воля. Разозлившись, он сцепил зубы, прогоняя морок, качнул бокалом, приветствуя хозяина кабинета и, глядя ему в глаза выцедил напиток. Слуга услужливо подставил поднос. Демонстративно занюхав рукавом, Игорь брякнул бокал на поднос и полез в карман за сигаретами.
"Александр Сергеевич" криво усмехнулся, повел ладонью, отсылая слугу.
-- Слушаюсь, магистр, - тихо сказал тот, склонившись в поклоне.
-- Магистр? - Корсаков приподнял бровь.
-- Так меня называют соратники.
-- Средневековье какое-то, - хмыкнул Корсаков, сладко затягиваясь сигаретой и картинно выпуская дым к потолку. - Инквизиция возрождается, но тогда вы не Александр Сергеевич, а Торквемада, или Игнатий Лойола.
-- Кажется, такое поведение называется нынче: "кинуть понт", да? усмехнулся собеседник.
-- Именно, - кивнул Корсаков.
-- Вы узнали вкус напитка?
-- Такое не забывается.
-- Правильно, это тот самый коньяк, Игорь Алексеевич. С тех пор, как комнату замуровали, прошло ровно два века без десяти лет. Вы немного поторопили события, когда сломали стену - звезды займут требуемое положение только завтра в полночь. Особняк был куплен нами в ожидании положенного часа.
-- Зачем тогда надо было нанимать нас ломать стены?
-- Это не мы вас нанимали, уважаемый. Это, так сказать, конкурирующая организация. Увы, мы пустили дело на самотек, даже не оставили человека присматривать за домом, за что и поплатились. Они вас подставили, милейший Игорь Алексеевич.
-- Надо было охрану нанять, - коньяк ударил в голову Корсакову, он осмотрелся в поисках пепельницы, не нашел и стряхнул пепел на пол.
-- В охране не было необходимости.
-- У вас там сигнализация, что ли, была?
-- В некотором роде - да. Никто чужой открыть комнату не мог, - магистр замолчал, как бы давая Корсакову время обдумать его слова.
-- Как видите - смогли. Я и Трофимыч... - Игорь осекся, уставившись на собеседника, - простите, что вы сказали?
-- Чужой открыть комнату не смог бы. Да, да, Игорь Алексеевич. Вы - не чужой. И видимо у вас были свои мотивы, мне неведомые, если вы сломали печать раньше времени. А как только печать была сломана - мы об этом узнали.
-- Свой - чужой... что, опознаватель, как в авиации? А мотивов у меня не было, обычное любопытство, - Корсаков закинул ногу на ногу, - что за мистические бредни вы мне рассказываете, милостивый государь.
-- Не забывайте, где находитесь, господин Корсаков, - собеседник лишь немного повысил голос, но эхо его прокатилось меж стен, отражаясь от резных панелей, - у нас к вам еще много вопросов и будем мы говорить, как друзья, или в ином качестве, зависит от вас.
-- Друзья? Вы зачем Трофимыча убили? - угрюмо спросил Корсаков, подавшись в кресле вперед, - чем он вам помешал?
-- Вот он как раз был чужой, - отрезал магистр.
-- А банкир?
-- Тоже.
-- Леонид Шестоперов?
-- Это еще кто? - удивился собеседник.
-- Художник. Ваши подручные его изуродовали.
-- А-а, это с кем вы коньяк продавали. Нет, это не наша работа. Тут мы опоздали, не то... Кстати, ни банкир, ни ваш Трофимыч не знали ничего, о чем мы спрашивали. Они случайно прикоснулись к тайне. По вашей вине, между прочим. Пришлось подарить им покой.
-- Надеюсь, меня вы избавите от такого подарка, - Корсакову вдруг показалось, что в комнате стало холодно. - А для чего вы устроили пожар в мастерской?
-- Не много ли вопросов, Игорь Алексеевич? - снова усмехнулся собеседник, - впрочем, я понимаю ваше любопытство. Пожар устроили не мы. Человек, которому мы поручили купить у вас две картины, проявил излишнюю самостоятельность и чрезвычайную жадность. Видимо, он решил, что если мы платим за картины хорошие деньги, то кто-то заплатит больше. Уж не знаю почему, но не найдя нужных картин, он украл, что смог и устроил в вашем жилище пожар. Он ошибался - картины нужны нам не потому, что написаны вами, а из-за того, что на них изображено. Почти двести лет назад ваш предок неосторожно, сам того не ведая, наложил на свой род нечто вроде заклятья. Его потомки ощутили это на собственной судьбе, а в вас, уважаемый, заклятье проявилось наиболее неприемлемым для нас порядком. То, что вы изобразили на полотнах, это отголосок так называемых наведенных сновидений. Обычно они забываются, стоит человеку проснуться. Вы их понять не в состоянии, но сведущему человеку они кажут много. Непозволительно много. Скупщик картин был нами наказан за инициативу.
-- Вечным покоем?
-- Нет, вечными муками. Позвольте не пояснять, какими способами можно превратить человека в растение, оставив ему разум, чтобы до конца осознавать свое падение. Но среди украденных им картин мы не обнаружили нужные нам. Где они?
-- В надежном месте, - мстительно сказал Корсаков.
-- У нас есть их репродукции. Во время одного из ваших э-э... загулов, уж простите за такое выражение, наш человек сделал с картин копии, но нам хотелось бы иметь оригиналы. Вот, полюбуйтесь - он достал из стола фотографии и пустил их по столу в сторону Корсакова. Тот на них даже не взглянул, - вы понимаете эти знаки?