Ксандр наклонился и зашептал на ухо. Звякнули пружинки, захрустел, примятый, накрахмаленный воротничок. Витя присвистнул, погрозил насмешливо пальцем, одновременно протягивает мундштук кальяна:
– Э, нет, не смей! На, лучше сядь, покури. Успокой нервишки.
– Спасибо, нет.
– Я в данный момент не должностное лицо при исполнении. Говори еще, что хочешь. Я восприму. Посмотрю, что можно сделать.
И тут – внезапно – заиграет витькин мобильник "эх, полна, полна моя коробочка! Есть и ситец, и парча!!"
позже
А пока Витя в задней комнате взвешивает на аптекарских весах, как он сказал, 'сухое молоко'. Только вот почему-то чай забелить не дает. Из той же банки фасуется любые другие порошкообразные препараты белого цвета. Вообще это смесь мела и лимонной кислоты. Вроде бы, безвредно. И бесполезно. А если запихнуть в пакетики с надписью "жаропонижающее, разрешено детям с 0 лет"? Это уже другая стадия производства, его это не волнует, он свою долю получает за свой вклад. Малыми партиями, по всей стране…
И тут входит Коля, наш молоденький квартирант, его первая мысль – что это наркотраффик, он схватит невинный забытый карданный вал – и давай всё крушить без лишних слов.
Витька, небось, весь такой расслабленный – в халате, с кальяном, под восточные напевы, а тут – эдакое столпотворение, в белой пыли клокочет ярость!
"эй, ты што, шайтан, творишь, мать твою?!"
"И верно!" – выпаливает Коля, на мгновение исчезает и появляется с садовым шлангом, чтобы разом покончить с этой дрянью. Ах, мат-перемат стоял дивный! Мокрые, взъерошенные противники грустно глядят на разрушение, пока белесая смесь утекает через решетку слива.
– Это витамины, брат. Ты слил щас в канализацию трюкнутую тонну витамина! Думаешь, я совсем больной – торговать дурью?! Это ж статья <цитата из Закона>! А нелицензированное изготовление витаминов – <цитата из Закона>! И это вообще не мой бизнес, брат. Меня вот по-хорошему попросили, я бы, разве, свою квартиру бы под это дело сдал?
И в глазах Коли, в этих нереально голубых глазах, нет, действительно, прекрасных от природы, – и желание поверить, и вот та его колючая, неподкупная горькая опытность.
– Нет, ну это, по правде, витамины. На, попробуй. Был бы это гексоген, мы бы уже летели к гуриям и пророку Мухаммеду или еще куда. Может, и к лучшему.
Прибежали на крики и брызги два Александра. Обоих на ха-ха пробило, каждого в своей манере.
– Вы всё знали, сволочи?!
– Тише, тише, Николя, незачем так громко… ВиктОр, ке маль, жё вузоближ но эдэ жамэ, рьен, рьен. Ке делюж… депюи ля мор. Нэ'с па? – грациозно переступает через эти самые "люж". <я боле не намерен вам помогать, никогда-никогда. Каков потоп!.. и это еще ДО кончины! – неуклюж игра на известной фразе Помпадур. «Апре ну ля делюж» – после нас хоть трава не расти.>
– Саня, ты знал?.. – совсем тихо, помертвело спросил Коля у Молохова.
– Ну а куда деваться-то? Я тут гость. Так, захожу иногда. Чего он там варит? Ну не мыло же, ясен пень…
– То есть мимо меня, посаженного на иглу, ты пройти не мог, а на эту самодеятельность, когда сотни и сотни сами себе пластиковый спальный мешок для вечного сна… ты сквозь пальцы смотришь?
– Ник, это реально НЕ наркота. Это контрафактные медикаменты, да, тоже не фонтан. Ну да теперь уже, блин…
– На, звони ментам, на!
– Да не стану я, отвянь, пёс! И что теперь? На перо насадишь?!
– Я – дурак, но ты трижды дурак, если такое говоришь. Я брату помогал, понимаешь? Я его сорок лет знаю, он мне как брат. Вот два Искандера подле тебя – они мне тоже братья, по крови, считай.
Витя вытащил из стола продолговатый предмет в тряпице.
– Вот нож – режь меня своей рукой. Я тебе не враг. Да, я знаю тебя недолго, но ты хороший парень. Прости меня, если напугал или обидел. Смой вину моею кровью.
Молохов встал промеж них:
– Узбагойзя! Иди вон, порэж кинжалом лимона к чаю и на стол подай живому гостю. Мечи на стол картошку! И ту банку селедки, которую нам Заможский приносил. Не помню, где она…
– Приносил с наказом не вскрывать до будущего тысячелетия?
Тема 5. Ежедневный ветер перемен
Люблю. А ведь и совсем почти её не знаю. Но уж такой она человек: яркий, активный, цельный. Запоминается. С ней сразу сроднишься да так, что станет неотделима, как дыхание, как земля для корней. Закрою глаза и вижу. Открою – и опять. Есть люди, что куют цепи. Есть те, что строят храмы. А вот мы просто сидим на мостках, окунув ноги в озеро. Облака золотые на западе. Эти руки всегда за работой. Эти губы всегда чуть смеются. Почему синий? – я спросил. Пожимает плечами, очевидно же.