е получил сегодня достаточно монет, и сможет как-нибудь обойтись без... Трактирщик сам не понял, как оказался около двери. Не почувствовал, как рука его легла на стальной засов и сдвинула его в сторону, и лишь когда порыв ледяного ветра ударил ему в лицо, Курд словно очнулся от какого-то наваждения. В дверях стоял странник, высокий мужчина в чёрном, изодранном плаще, на котором виднелись следы дорожной пыли... - Я... трактир закрыт, - с трудом выдохнул Курд. - Уходите!.. - Я не уйду, мастер трактирщик, - сказал незнакомец, откинув капюшон, открывая свету факелов серое лицо мертвеца, кожу, изъеденную гнилью и червями, глаза, сочащиеся гноем и чёрной кровью... - ты сказал, что напоишь и накормишь меня, будь добр исполнить обещанное. Курд ничего не ответил. Слова застряли у него в горле, сжатом ледяными когтями ужаса, сердце в груди забилось с такой силой, что вот-вот грозило выскочить наружу... трактирщик хотел бежать, но ноги не слушались его, хотел кричать, но лишь глухо открывал и закрывал рот, хотел закрыть глаза, чтобы не видеть мертвеца, явившегося к нему, но даже веки не подчинились ему. Он должен был смотреть в глаза незнакомца, должен был видеть, как тьма заполняет их, видеть, как они становятся угольно-чёрными. - Исполни обещанное, - прошептал мертвец и трактирщик медленно отступил назад. - Не убивай меня, - тихо, почти неслышно сумел выжать из себя Курд, - не убивай... - Исполни обещанное, - голос мертвеца ворвался в трактир и пронёсся по нему, потушив каждый из факелов, которого коснулся. Зал погрузился в полную тьму, но Курд видел, как фигура в чёрном плаще двинулась вперёд, видел, как могильная земля падала с окованных сталью сапог. - Пощади! - по щекам трактирщика катились слёзы, он упал на колени, и опустил голову, тщетно надеясь получить милость. - Исполни обещанное, - рука мертвеца легла на плечо трактирщика. Он вздёрнул Курда словно какой-то мешок, заставляя подняться. - Еды и питья!.. - Я дам... я отдам всё! - взмолился Курд, стараясь вырваться из хватки холодных словно лёд пальцев. - Я дам еды и питья, только отпусти! - Еды и питья... - прошептал мертвец, обнажая в улыбке гнилые зубы. - Исполни обещанное... И только в этот миг Курд понял, что он требовал от него. Не хлеба и вина, нет. Мертвец ждал еды и питья. Плоти и крови. Осознание принесло с собой новую волну ужаса, но тот не сковывал трактирщика по рукам и ногам как раньше, нет... - Нет! - крикнул Курд и с неведомо откуда взявшимися силами вырвался из хватки мертвеца. Ничего не видя перед собой, он рванулся вперёд, выбежал на улицу, где луна и звёзды давали хоть какой-то свет. Трактирщик, спотыкаясь и падая, выбежал на дорогу, к людям, к деревне... Но за спиной он слышал тихие шаги мертвеца, слышал его яростное шипение, слышал слова, которые тот произнёс вслед убегающей жертве. - Ты исполнишь обещанное... Слова эти заставили Курда бежать ещё быстрее. Не оборачиваясь и даже не думая о том, что может скрываться у него за спиной, он бежал вперёд почти не различая дороги. Вот, вдалеке уже виднелись огни деревенских хижин, поблёскивала окованная медью вершина старой церкви. Там он найдёт спасение, там Творец защитит его от тьмы! Трактирщик бежал вперёд, бежал задыхаясь от страха и ужаса охватывавших его от одного взгляда на окружавшие со всех сторон тени. Тени менялись под взглядом, обретали форму, скалились клыкастыми пастями, тянули к бегущему слома голову Курду шипастые, сочащиеся чёрной слизью лапы. Он бежал, но понимал, что не успеет. Тени окружали его со всех сторон, луна светила всё слабее, и свет её уже почти не отражался от храма. Деревня, казалось, отдалялась когда же тени, алчущие, кровожадные тени становились всё ближе. Курд уже чувствовал холодные, липкие прикосновения их рук на своём теле. Трактирщик не бежал а просто прорывался вперёд, сквозь завесу абсолютной, обретшей жизнь и форму темноты. Завесу тьмы, в которой он слышал тысячу голосов шепчущих одни и те же слова: - Исполни обещанное... Курд рвался, но каждый шаг отнимал всё больше сил. Из земли поднимались щупальца, старавшиеся ухватить за ноги, деревья протягивали свои гнилые, исходящие слизью и гноем ветки, чтобы остановить его, а позади слышались тихие, неторопливые шаги окованных сталью сапог. Надежды не было. Свет луны, свет огоньков в деревенских домах... свет угас, оставляя Курду во тьме, полной клыков, шипов и кровожадных теней. Во тьме, полной запаха гнили и смерти. Сил больше не осталось. Бороться не имело смысла - сила объявившая на него охоту не отступиться, а простому человеку не одолеть её. Курд сдался. Он упал на колени и, захлёбываясь слезами, принялся шептать молитву, одну единственную молитву, которую смог запомнить за всю свою жизнь. Курд сбивался и путался, слова глупой, детской молитвы срывались с его губ, когда тьма обступила его со всех сторон. Молитва мешалась со стуком сердца трактирщика, мешалась с шипением и рычанием тысяч зверей, окружавших его... - Я не хочу умирать.... - прошептал трактирщик, когда вновь услышал за спиной шаги окованных сталью сапог. - Не хочу... Но его желания уже никого не волновали. Мертвец остановился позади хнычущего Курда и протянул руку, чтобы забрать обещанное. Плоть и кровь живого человека. Еда и питьё. Что-то блеснуло вдалеке. Словно звезда посреди абсолютной тьмы, мелькнула еле заметная искорка. Её свет был таким тусклым и слабым, но Курд увидел его. Увидел в нём блеск надежды, на то, на что ещё можно спастись. Собрав последние силы в кулак, трактирщик поднялся на ноги и вновь побежал, оставив за спиной вытянутую руку мертвеца. С новой силой Курд бежал вперёд, и тени гнались за ним. Словно стая диких псов они преследовали трактирщика, гнали его вперёд, но теперь он видел цель, видел спасение! Огонёк! Маленький огонёк с каждым шагом становился всё ближе, всё ярче он горел, разгоняя тьму, огонь! Огонь спасёт его! Огонь и... топот копыт? Всё время мира сжалось до четырёх коротких мгновений. Секунда - огонь прямо перед его лицом, огонь факела, который держит в руке всадник. Вторая - пламя освещает лицо всадника, лицо изуродованное шрамом проходящим ото лба до левой скулы. Налитый кровью, красный глаз обращается к Курду, короткие тёмные волосы, слипшиеся от крови и грязи... Третья - рука в стальной перчатке ложится на плечо трактирщика. Четвёртая - рывок - и он уже на коне, позади всадника, несётся вперёд. На скаку всадник срубает лапы тянущейся к нему твари, клинком, извлечённым в тот же самый миг, когда Курд оказался на спине его коня. Факелом он бьёт по хребту огромного, двухголового пса, пытающегося бросится на них. - Что происходит?! - крикнул Курд, не смея поверить в своё спасение. Всадник швырнул факел в морду очередной твари, вставшей у них на пути. Пламя охватило чёрную, словно уголь, кожу, и с визгом и шипением тварь сама обратилась настоящим живым факелом, на миг, освещая дорогу, запруженную ещё десятками или даже сотнями таких же уродливых, постоянно меняющихся существ, состоящих, казалось, из одних клыков, когтей и шипов. Все они тянутся к ним, все хотят вкусить их плоти... - Держись! - крикнул всадник Курду, и прежде чем трактирщик успел хотя бы подумать о чём-то, тот рванул коня вперёд. Твари разлетались в разные стороны, кости ломались под ударами лошадиных копыт, плоть рвалась рассекаемая клинком... - Держись! - вновь крикнул всадник, и Курд понял, что они замедляются. Твари вставали перед ними непробиваемой стеной, лошадь ещё рвалась, но даже силы такого могучего зверя имели свои пределы. - Не отходи от меня! - крикнул всадник, когда шипастая лапа вонзилась в шею лошади, одним могучим ударом ломая её шею. Трактирщик упал на землю, пропахав добрую пару метров своей собственной мордой, но твари уже не обращали на него внимания, теперь они тянулись лишь к всаднику, который уже устоял на ногах и в жалком, почти незаметном свете луны, походил на Бога в серебристых доспехах, спустившегося с небес. Клинок рубил лапы и щупальца, чёрная кровь лилась настоящей рекой, кости клыки и зубы ломались под ударами его кулаков. Он бил, рубил и убивал одну тварь за другой, сражался так, как Курд и представить себе не мог, но чудовищам не было числа, они вновь и вновь бросались на одинокого воина. - Выходи! - крикнул всадник, отправляя в бездну очередную тварь с головой птицы и телом, отдалённо напоминающую человека с тремя руками. - Выходи, гад! - кричал он, нанося один удар за другим. Кого он звал? Кого призывал на битву?.. Даже сейчас, почти не соображая от страха, Курд всё-таки смог догадаться к кому обращались слова воина. - Я дам тебе еды, сукин хер! - крикнул красноглазый, ударом кулака разбивая череп новой твари, - дам питья! Покажись! И, словно вняв его словам, чудовища отступились. В едином порыве они отхлынули назад, обращаясь тенями, которыми и являлись всего несколько минут назад. Курд с ужасом наблюдал как чудовища припадали к земле и растекались чёрной, вязкой дымкой... из которой поднялась одинокая фигура. Небо очистилось, и