— Перегрызу горло и сброшу со скалы, — более, чем серьёзно говорит Тэхен.
— Заслуженно. Ты любил его?
— Что? — Тэхен натурально хмурится и чуть ли по-детски отплевывается. — Нет. То есть, да. Я любил его, как друга, как члена стаи, как вожака. Я уважал его, всегда старался помочь, поэтому и согласился стать парой. Через месяц у нас должна была быть свадьба, но… — он замолкает, не в силах продолжить. Всё и так предельно понятно, что скрывается за «но». — Мы были, как лучшие друзья. Чед многому меня научил в охоте и охране территории.
Чонгук задумывается, между бровей появляется привычная складка. Тэхен настолько сильно был привязан к стае, настолько сильно любил их и желал достойных вожаков, что готов был стать мужем для того, к кому не испытывал тех самых чувств. Для волков это нечто особенное. Выбрать себе пару является важным событием, чуть ли не самым ценным. Волки являются однолюбами, против природы не пойдешь. Даже человеческая натура была слаба перед этим фактом.
— У вас замечательное поселение. Сколько лет вы уже живёте в нём? — Тэхен переводит тему, не желая больше говорить о Чеде и о том, что случилось. Надумался уже до невесть чего.
— Больше ста лет. Мой прапрадед решил остановиться там. Земли оказались плодородными.
Они перебрасываются такими непринуждёнными фразами вплоть до того, пока Тэхен не засыпает. Чонгук, смотря на расслабленное тело с чуть надутыми во сне губами, усмехается. Восстановление забирает у омеги очень много сил, и Чонгук не понимает, на кой черт Тэхен поехал с ним. Лежал бы себе сейчас дома и отдыхал.
Волк внутри тоже заваливается потянуть лапы, мордой поворачивается в сторону Тэхена и смотрит. Чонгук закатывает глаза и просит волка отвернуться, но тот лишь сладко зевает и лупит хвостом по земле, отказываясь подчиняться. Неуправляемый пушистый засранец.
С наступлением молчания Чонгук крепко задумывается над тем, что тревожит с самой встречи с Джейденом. Вопрос, крутящийся на периферии сознания раздражающим фактором.
Зачем им нужен Тэхен?
Вариантов мало. Никто другой, как сами оборотни, не придают значения статусам доминантных альф или доминантных омег. Вряд ли белый волк нужен им только из-за своего статуса. Думается Чонгуку, что вся эта история связана с происхождением самого Тэхена. Может быть, потому что он королевских кровей, а может быть и потому, что когда-то Луна дала ему вторую жизнь. Ответов на этот вопрос нет, но альфа ставит перед собой цель узнать обо всём и докопаться до истины.
Под тихое сопение Тэхена доезжают до трассы. Добрались без проблем. За столько лет жизни в поселении дорога до шоссе уже давным-давно была проложена, но даже так она оставалась опасной. Чонгук разминает затёкшие плечи и поворачивается к омеге, что провалился в глубокий неспокойный сон. Тэхен иногда дёргается, помыкивает и тяжело дышит, хмурясь. Снится что-то плохое.
Дело осталось за малым. Охотники живут не в самом Сеуле, а в часе езды от него. Чонгук знает дорогу, ему не потребуются навигатор или карта. Альфа заглядывает на небо, где просыпаются первые лучи солнца ярко оранжевой полосой. Он слышит вой своей стаи, сообщающей, что происходит смена охраны границ. Всего на несколько секунд в груди теплится спокойствие этого момента.
Тэхен просыпается на середине пути к особняку охотников. Омега медленно отходит от сна, широко зевая и потягиваясь. Фокусируется тоже неспешно, не сразу соображая, где он находится.
— Голоден? — тишину нарушает голос Чонгука, слегка охрипший от затяжного молчания.
— Нет. Только пить хочу.
— Вода сзади, — альфа указывает на сумку на заднем сиденье и приоткрывает окна на небольшие щелочки, чтобы впустить утреннюю свежесть. Пусть Тэхен взбодрится, ему полезно.
— А ты не голоден?
— Нет.
Тэхен достаёт воду и садится обратно. Солнце ярко светит прямо в глаза, будя окончательно. Морозный воздух щиплет щеки, поэтому Чонгук закрывает окна.
Тишина комфортная. Тэхен крутит затекшей шеей, неспешно пьёт воду и протягивает бутыль Чонгуку. Альфа не отказывается.
— Я могу повести, если устал, — предлагает Тэхен.
— Всё нормально. Может быть, на обратном пути до территории.
— Как скажешь, — омега жмёт плечами, но отворачиваться не спешит, рассматривает.
У Чонгука тёмные волосы, рассыпчатые и на вид очень мягкие. Глаза, несмотря на отсутствие ярких эмоций, были добрыми, они светятся теплотой и необъяснимым родным уютом, вроде чашки чёрного крепкого чая. На лице уже виднеются небольшие морщинки, только вот они совсем не портят, наоборот же красят мужчину, придавая большей серьёзности. Чётче всех видно те, что между бровей и у глаз. Альфа и правда много хмурится, а улыбки… Её Тэхен пока что не видел, но подсказки на коже говорят, что на улыбку Чонгук не скупится. Если говорить о губах, то Тэхен бы просто сказал, что они красивые. С виду, как и волосы, мягкие, с чётко выраженной галочкой. И родинка под ними тоже очень красивая…
Тэхен не силён в помпезных комплиментах, он не выражается, как в книжках, но всегда говорит и думает искренне. Он честен сам с собой.
Ему думается, что встреть он Чонгука при других обстоятельствах, то всё равно бы понял, что он вожак. Об этом говорило всё: взгляд, тембр речи, действия и движения. Чонгук был крупным, жилистым и с большим количеством мышц, но всё, что он делал, было насквозь пропитано уверенностью и лёгкостью.
Тэхен плавно скользит взглядом ниже, останавливаясь на руках. Кожа сухая и огрубевшая от тяжёлой работы. В некоторых местах виднеются шрамы, а где-то ещё не зажившие ранки и порезы. Это руки человека, что много трудится. Вены отчётливо видно, они ветвистыми змейками ползут под рукава, скрываясь. Чонгук не носит колец и браслетов. Тэхен думает, что такое попросту только мешает.
Глаз цепляется за глубокий шрам на ладони, когда альфа откидывает волосы назад, чтобы не лезли в глаза.
— Откуда шрам? — Тэхен интересуется тихо, стараясь не нарушать утренней тишины.
— Какой? — Чонгук даже не сразу соображает про какой из всех спрашивает омега.
— Этот, — тыкает пальцем на ладонь, шмыгая замёрзшим носом. В сон ещё немного клонит, но грех жаловаться. Чонгук вот вообще не спал, за это немного стыдно. Тэхен вообще-то собирался предложить сесть за руль, но позорно уснул.
— В детстве упал с обрыва.
— А я как-то с горы скатился.
До конца дороги они снова молчат. Тэхен всё-таки съедает два бутерброда, отдаёт оставшиеся четыре альфе и пьёт лекарства, прописанные Джином.
Тэхен едва ли не роняет изо рта весь свой завтрак, когда видит большой трёхэтажный особняк, принадлежащий охотникам. Он таких никогда в жизни не видел. Старинное здание чёрного цвета с высокими железными воротами, на концах которых острые копья, действительно поражает.
— И как такую махину обычные люди не замечают? — недоумевает омега с широко распахнутыми глазами.
— Особняк видят только охотники и другие существа нашего мира, — объясняет Чонгук, подъезжая к воротам.
Он высовывает руку из окна, прикладывает три пальца к непонятному для Тэхена сенсорному датчику, и ворота отворяются сами по себе.
Чонгук паркуется у главного входа и выбирается из машины. Тэхен, никогда не покидавший пределы леса, ошеломлён. Он во все глаза рассматривает широкий двор с каменными статуями древнегреческих богов и поражается красоте. Внимание привлекает и выключенный фонтан, и причудливые, выстриженные в ровные круги, кусты.
— Долго ещё сидеть будешь? — Чонгук, стоящий перед машиной, стучит по капоту кулаком, привлекая внимание к себе.
Тэхен ойкает, убирает еду с лекарствами на заднее сиденье и спешно вылазит на улицу. Кажется, будто бы здесь, вдали от стаи, холоднее в два раза. Он крепче стискивает куртку и семенит к альфе, пряча лицо от утренней вьюги.
— Идём.
Чон кивает в сторону крыльца и уходит первым. Тэхен, конечно же, за ним, крутя головой из стороны в сторону.
Громкий стук в дверь, пара секунд и перед ними появляется растерянный мальчишка. Он только недавно вступил в ряды, дождавшись своего совершеннолетия. Ещё один факт об охотниках: они способны узнавать существ, что стоят перед ними. Будь то оборотень, вампир или ещё кто другой, это играет им на руку и является действительно полезным навыком. Глаза у мальчишки загораются голубым на мгновение.