— Ты боишься.
Тэхен действительно боится. Если он потеряет Чонгука, то у него ничего не останется от него. Абсолютно ничего, кроме воспоминаний и вещей.
— Слишком эгоистично? — Тэхен опускает голову вниз, раздосадовано поджимая губы.
— Нет, — Чонгук обратно поднимает его лицо и дарит улыбку. — Но ты прав, слишком рано, Тэхен. Метка всегда будет с тобой…
— Именно этого я и хочу!
— Нет, Тэхен. Я могу умереть в битве, но твоя-то жизнь будет продолжаться. Ты можешь встретить альфу через пять лет или даже десять, пусть так. Ты встретишь его и будешь счастлив, но метка на шее всегда будет напоминать тебе о прошлом.
— Нет, Чонгук…
— Послушай, Тэ, — альфа, как на кухне, кладёт ладони на щёки Тэхена и прислоняется своим лбом до его. — Всё будет хорошо.
— Ты не можешь этого обещать. А если ты умрешь там? У меня ничего от тебя не останется.
— Я ещё не умер, и, если честно, то не собираюсь. Буду стараться этого не сделать.
— Я не могу не думать об этом, — отчаянно сипит Тэхен, пряча лицо на плече Чонгука. Он сжимает кулаками не снятые рукава свитера, впиваясь в крупную вязку.
— Я тоже, — честно признаётся Чонгук, поглаживая по сгорбленной костлявой спине. — Но все будет хорошо. Ты будешь в порядке.
— А ты?
Чонгук усмехается, целует Тэхена в макушку и отходит к шкафчикам у кровати. Открывает первый и достаёт из него матерчатый мешок. Тэхен неловко переминается с ноги на ногу, нелепо стоя с этим свитером. Чонгук обхватывает его талию и подталкивает к кровати, чтобы сел.
— Что ты делаешь? — Тэхен садится, скользя ступнями по ковру, с интересом наблюдая, что же делает альфа.
Чонгук присаживается перед ним на корточки, развязывает мешок, потрёпанный временем, и достаёт из него кулон. Тэхен смотрит во все глаза, разглядывая. Альфа вкладывает украшение в чужую ладошку.
— Этот кулон сделал мой отец для мамы, когда они стали парой, — Чонгук улыбается одними уголками губ, вспоминая, как это рассказывала ему когда-то мама. Тэхен затаивает дыхание, вслушиваясь. Он крутит в пальцах кожаный чёрный шнурок и очерчивает совсем крохотную серебряную звезду, поблескивающую уже не так, как раньше. Износилась.
Это не изящное дорогостоящее украшение, а самое обычное, что сделано было своими руками когда-то. Но сколько же в него вложено любви и трепета. Тэхену нравилось, было в нём стойкое ощущение прошлой крепкой любви.
— Красивое, — омега шелестит одними губами, стараясь не нарушить тишины. Чонгук, смотря на омегу, готов поспорить, что ничего и никого красивее Тэхена уже не будет. — Почему звезда?
— Отец делал кулон подстать своей паре. Кожаная нить такая же грубоватая, но в то же время сильная, как мама. Звезда же означала огромное значение мамы в его жизни. Она была его мудростью, его спокойствием, его светом. Мама сочетала в себе волевой характер и непокорную никому нежность. Отец любил в ней это больше всего. Она уважала его, но никогда не боялась перечить, спорить и оголять клыки.
Тэхен тихо смеётся. В душе всё пузырится от слов Чонгука. Слышать что-то о прошлом альфы оказалось приятно. Чонгуку и самому словно бы стало легче. Вспоминать о родителях трудно даже спустя столько лет, но делиться этим с Тэхеном значит для него многое.
— Это… — у Тэхена даже слов не находится, чтобы ответить. Он ярко улыбается, мотая головой из стороны в сторону. — У меня мурашки, — и в доказательство высовывает руку из свитера. — Эта история словно из сказки. Он очень любил ее.
— Очень, — соглашается Чонгук, кивая. — Я хочу отдать этот кулон тебе.
Тэхен расширяет глаза, как будто услышал что-то запретное, что не должно было коснуться его ушей. Он выдыхает полной грудью, стараясь уловить в глазах альфы хоть намёк на шутку.
Но Чонгук смотрит серьезно. Ему хочется засмеяться с удивленного и шокированного лица омеги. Он забирает кулон и надевает его на шею Тэхена, застегивая.
— Чонгук, это слишком ценный подарок, — Тэхен касается звезды, прижимая ту прямо к коже.
— Именно поэтому он должен быть у тебя.
«Ты моя звезда».
— Я буду хранить его.
Чонгук благодарно кивает. Он, наконец, стаскивает с Тэхена свитер и откидывает его в изножье постели. Целует в раскрытые ладони, запястья, подбирается ближе, чтобы снова коснуться чувствительной шеи. Чонгук усмехается своим мыслям. У Тэхена и в виде волка, и в виде человека шея является слабым местом.
Тэхен заползает на кровать с ногами и тянет альфу за собой. Приклеивается, как коала, обнимая его руками за шею и ногами за талию. Он падает на спину, и роняет вместе с собой Чонгука, упираясь пятками в поясницу. Плед холодный, морозит спину первые секунды. Тэхен больше не может ждать снова, сам приподнимает голову и целует Чонгука в губы.
Тот целует в ответ. Руками оглаживает талию, спускается на бёдра и обратно поднимается к ягодицам, очерчивая изгибы. Тэхен тяжело дышит в поцелуй, подрагивая от каждого нового прикосновения там, где не касался ещё никто.
Чонгук был аккуратен. Он плавно снимает с него штаны, под которыми ничего не было, откидывая туда же к свитеру. Тэхен не смущается, не сопротивляется и не прикрывается. Они оба знают, что поднялись сюда не играть в шахматы.
Тэхен не знает, куда деть руки, но, следуя желаниям, пробирается ими к спине Чонгука. Кожа обжигающая, просто горяченная. Твёрдые мышцы перекатываются прямо под ладонями, и Тэхен соврёт, что такое ему не нравится. Чонгук снимает с себя кофту, являя взору такой же сильный и крепкий торс. Руки сами тянутся к нему, ощупывая рельефность. Тэхен ведёт пальцами по шраму на ребре, перебирается на тёмный рубец на груди. Чонгук нависает над ним тёплой тучей, припадая к шее. Прокладывает дорожку поцелуев к ключицам, прикусывая их тоже. Тэхен податливый, он подпускает к себе, сам льнет ближе.
Чонгука откровенно ведёт, даже руки слабеют, отказываясь удерживать его самого. К Тэхену магнитится всё тело, притягивается так, чтобы ни миллиметра между.
Альфа широкими ладонями разводит Тэхеновы острые колени, поглаживая по ним в успокаивающем жесте. Это отвлекает, омега реагирует на каждое касание глубокими вздохами. Он закрывает глаза, когда Чонгук целует внутреннюю сторону бедра. Теперь смущение до него дошло. Даже от одного поцелуя там ему становится дурно. Кажется, печка разгорелась на всю мощь, щеки у Тэхена красные.
— Такой отзывчивый на каждое касание, — довольно урчит альфа.
Чонгук распускает зубы, и Тэхен впервые вскрикивает от неожиданности. Ощутимый укус на бедре пульсирует красно-оранжевым, омега с ужасом понимает, что это заводит его ещё больше. Член встал от незатейливых ласк, уперевшись в живот, прося внимания. Тэхену хочется сжать ноги, но Чонгук, так удобно устроившийся между ними, не даёт этого сделать. Альфа не может насытиться, облизывая мягкие бёдра и сжимая их в руках.
Тэхен под ним плавится. Его глаза заволокло туманом, губы раскраснелись на пару с щеками. Он смелеет с каждой секундой, поглаживая плечи альфы и отзываясь на его поцелуи. Чонгуку нравится слушать ахи Тэхена и шумные вздохи сквозь губы. Это распаляет еще больше. Чонгук, как и мечтал, покрывает тело омеги своими поцелуями. Особое удовольствие доставляет касаться губами до живота, языком проводя прямо над пупком. Тэхен на такое дёргается, разгибая одну ногу и стуча пяткой по постели. Чонгук тихо смеётся, нарочно игнорируя член, но не забывает опалить его горячим дыханием.
Тэхен хнычет от издевательств, снова вымещая эмоции пяткой по кровати.
— Ты меня мучаешь, — жалуется Тэхен, разметавшись по подушке.
— Доставляю удовольствие, — важно поправляет Чонгук, подтягиваясь выше, чтобы лицом к лицу.
Тэхен, конечно же, сразу обнимает за шею и коротко целует, прикусывая губы. Тоже умеет распускать зубы.
— Разве я не должен тоже?..
— Что «тоже»? — правда издевается. Вон какое лицо довольное, а глаза сияют не меньше, чем у Тэхена.