Охотники не отступают ни на шаг, сражаясь плечом к плечу. Намджун голыми руками выбивает всё фанатичное дерьмо с противных ему рож. Чимин, сломав лук при падении с дерева, бьется топором, что поднял с земли. Охотники тоже понесли свои потери. Лучник не чувствует боли в теле, игнорирует сочащиеся раны и подбитую левую руку.
Для Намджуна и Чимина Чонгук был старым другом. Все эти дни были скомканы, как ненужный бумажный лист. Они не успели даже поговорить, посидеть вечером на крыльце дома, как в старые добрые времена.
Они познакомились давно на собрании, как и рассказывал Тэхену сам Чонгук, но на том связь не оборвалась. У Намджуна и Чонгука во многом сходились взгляды. Это было выгодно для обеих сторон. Альфа, когда выбирался в город, часто заезжал к ним в особняк. Там же Чимин подтянулся, захаживая на скромные посиделки двух лидеров. Лучник всегда был активным, за словом в карман не лез. В дуэт влился без проблем. За решением стратегически важных дел, незаметно перебрались в бар за кружкой чего-нибудь горячительного. Чуть позже облюбовали место у камина в гостиной особняка. Чонгук за редкостью позволял себе отдохнуть и расслабиться.
Намджун, теряя все силы сдерживать внутренних демонов, плюет на это с высокой колокольни. Хватает с земли булыжник и с размаху бьет в нос одного из лжеохотников. Добивает ещё несколькими ударами, забрызгивая лицо и шею в мазки красного. Руки трясутся. У него, как у лидера охотников, погибло пятеро молодых солдат. Много раненых. Дёргать Тэхена сейчас не позволяет совесть…
Поднимаясь с холодеющего туловища, Намджун даёт слабину, отвлекаясь на секунду и осматривая ситуацию в целом. Лжеохотников осталось совсем немного, они отстаивают свои жалкие цели, плюясь ядом. Намджун сжимает зубы от злости, когда в бедро насквозь вонзается кинжал. Его прокручивают, причиняя неимоверную боль. Лидер не кричит, не стонет от жгучей боли, лишь разворачивается так резко, что лжеохотник не успевает ничего понять. Намджун выдёргивает кинжал из ноги и им же засаживает в горло. Из бедра хлещет, заставляя упасть на уцелевшую ногу.
Намджун знает, что сильный. Он справится. Звать Тэхена было бы высшей бесчеловечностью. Охотник отрывает от рубахи лоскут и перевязывает бедро. Не с таким сталкивался когда-то. Бойня почти утихла. Намджун отползает к дереву, оставляя за собой заметный след, прижимается к нему спиной и тяжело выдыхает.
Чимин добивает кого-то, остервенело разбивая костяшки. И только Юнги, клацнувший зубами за его куртку, приводит в чувства. Оборотень бодает лучника головой в живот и больше не сдвигается с места. Смотрит преданными глазами, маленькими бусинками, и прижимает уши к голове. Чимин падает на землю, упираясь макушкой в снег. Волка тянет на себя, укладывая тяжелую морду на грудь.
— Все будет хорошо, малявка.
Голос Чимина подводит, дрогнув. Но так приятно верить в сказочные замки, и Юнги это делает.
Его колотит от боли Тэхена, передающейся по стайной связи.
***
Донмин расхаживает по погребу из стороны в сторону, маяча перед глазами лекаря. Джин и без того весь на нервах, того глядишь хвост другу откусит. Он может почувствовать, как трясёт лапы и поджилки. Сокджин хочет надеется, что все останутся живы, но не может. Это было бы слишком наивно.
Они не знают, сколько сидят здесь, в сыром и темном погребе. Будто бы вечность. И столько бы сидели дальше, переживая. Но Донмин, зарычавший от боли в лопатке, пугает Джина не на шутку.
Беременный омега ударяется боком о стенку, скуля. Его глаза вспыхивают, Донмина ломает до скрежета зубов. Он подрывается с места и сносит телом дверцу. Собирается бежать туда, к Хосоку.
Чувствует, что серьезно ранили.
Сокджин выскакивает следом и, снося собой стол, преграждает путь. Он рычит, загораживая собой путь, пытаясь изо всех сил вразумить друга. Но Донмин непреклонен, скалится в ответ, опасно клацая зубами прямо у пасти лекаря.
Джин тоже упрямец, ему этого качества не занимать. Он щетинится и наступает вперёд, пытаясь отогнать Донмина. Глупый, даже не думает об опасности. У Сокджина колотится сердце, ему так страшно.
Донмин слепо следует взбушевавшимся чувствам. Сейчас он оголенный провод, взбешённый и перепуганный до самого кончика хвоста. Омега бьет лапой по лицу Джина, не выпуская когтей, налетает телом, сшибая, и убегает прочь. Чувствует, как Хосока покидают силы. Донмин задыхается от страха, лапы сами несут его в чащу леса к кровавой поляне.
Сокджин почти сразу приходит в себя. Ему ничего не остаётся, как побежать следом. У Донмина в виде волка живота даже не видно. Лекарь несётся за ним, не теряя из виду. Это настоящее безумие. Бежать прямо в лапы смерти…
Они перепрыгивают снежные бугры и огибают старые широкие деревья. В ушах свистит ветер. Скоро поднимется вьюга, несущая за собой глубокую печаль и холод. Джин догоняет Донмина, и теперь они бегут рядом друг с другом. Чем ближе они к стае, тем холоднее становится, словно сейчас январские морозы, а не весна. В жилах стынет кровь, дышать становится невозможно.
Донмин чувствует, как боль в районе лопатки отступает, оставляя за собой лишь лёгкое покалывание. Но все равно не останавливается, больше не может. Ему необходимо быть там, он это чувствует.
Омеги резко останавливаются, взвывая от боли, что разрывает грудь. Они оба чувствуют душераздирающую муку и горечь. И, к сожалению, оба понимают, кому принадлежит эта рана. Перед глазами туман, земля уходит из-под ног.
Чонгук умирает.
Собирая себя по частям, Донмин с Джином решают добежать дальше. Хотя хочется прямо сейчас вот тут лечь и скулить, пока силы не покинут.
На поляне можно задохнуться от стойкого смрада смерти. Снег хлипкий, пропитанный красным.
Омеги прибегают к тому моменту, когда стоит траурная тишина. Повсюду лежат десятки погибших. Среди них есть волки и охотники.
И все перебитые лжеохотники с оторванными конечностями, лежащие в трофеях-шкурах.
Стая стоит кругом, в котором Тэхен накрывает своим телом Чонгука. Охотники рядом, точно также прощаются и замыкают круг.
Тэхен тихо поскуливает. Его шерсть словно бы посерела, сам он стал меньше и тоньше. Его глаза закрыты. Волк обессилено греет в своих объятиях охладевшее тело вожака. Прикрывает ему шею.
Тэхен ничего не чувствует, кроме опустошённости. Ему кажется, что теперь в его груди такая же дыра, зияющая болью. Он трется мордой о Чонгука, прося не покидать.
Не верит. Отказывается принимать его смерть.
Тэхен скулит так жалобно, так тонко, что все его чувства передаются стае. Те стоят, опустив головы, не решаясь поднять.
Вьюга поднялась стремительно. Тэхен, как в бреду, накрывает собой Чонгука крепче, чтобы не замёрз. Не понимая, что альфа уже не будет мёрзнуть. Тэхен хрипит, надрываясь от растерзанного сердца. Скребёт лапами, тормоша и умоляя открыть глаза. Он вспоминает горячие руки Чонгука, обнимающие его в их единственную ночь. Тэхен бы все отдал, лишь бы ещё раз оказаться в них.
Чонгук не должен был этого делать. Тэхена трясёт, он сжимается, пытаясь урвать остатки тепла. И гаснет вместе с альфой. Он не видит ничего вокруг, не слышит мир. Для него теперь всё одно, серое и сломанное.
Тэхен, утыкаясь мордой в шею альфы, непрекращающе умоляет вернуться к нему.
========== Часть 11. Нить судьбы ==========
Комментарий к Часть 11. Нить судьбы
Если берёте отрывки из «Тарпеи» в свои эдиты в тик токе или где-либо еще, то, пожалуйста, кидайте ссылку или хотя бы отмечайте мою работу.
Напоминаю, что я также есть в твиттере и инстаграме: sirra_alferatz
Атмосфера свадьбы, примерные наряды и элементы: https://vk.com/album-191531557_279868150
Сейчас
Омега поправляет свои тёмные волосы, пропуская тонкие пальцы через шоколадные пряди. Крутится у небольшого зеркала, которое выпросил у мужа, и поворачивается к нему полубоком, чтобы взглянуть на яркую метку. Касается ее, очерчивая следы от зубов, и расплывается в нежной улыбке. Нравится.