— Мое имя Рене-Руис-Аларик рэ Аррой и Рьего. — Адмирал представился деревенской колдунье так же, как представлялся бы королеве. — Я направляюсь в Таяну и могу взять вас с собой. После того, что вы пережили, оставаться в Белом Мосту — безумие.
— Почему?! — запротестовала Катря. — Лупе, оставайся, мы тебя в обиду не дадим…
— Помолчи, — перебила кареглазку Гвенда, — мы не можем ходить за ней с арбалетом, а от Гонзы каких только пакостей не дождешься. Нечего ей тут делать. Дан берет ее с собой, он за ней и присмотрит… Мы премного наслышаны про вас, проше дана. Вы — справедливый человек, и вы… все правильно решили. Лупе, посиди здесь, я вещи соберу…
— Я ничего не хочу брать, я… вы… Да, пожалуйста, увезите меня отсюда. Гвенда, дорогая, пусть будет, словно я умерла…
— Ты что, ничего не возьмешь? Совсем?!
— Совсем…
— Так тебе ясновельможный дан и позволит без ничего кататься!
— Отчего же не позволит, — блеснул глазами Рене. — Но я бы все-таки взял кое-что из одежды и, может быть, какие-то травы. Вы не представляете, как часто воины нуждаются в хорошем знахаре.
— Я поняла, — прошептала Лупе, — мы с Катрей все соберем.
— Вот и хорошо. Диман, — герцог обратился к поджарому командору, — пошли кого-нибудь с женщинами, а потом догоняй нас, мы поедем шагом.
Не прошло и часа, а о разыгравшихся в Белом Мосту небывалых событиях напоминала лишь клубящаяся в воздухе пыль. Вскоре опустилась на землю и она.
Глава 3
2228 год от В. И. 10–12-й день месяца Медведя
Арцийская Фронтера
Молоденький нетопырь, старательно трепеща крылышками, перелетел большую бледную луну. Роман проводил существо взглядом. Интересно, почему люди так боятся превращения в жаб или летучих мышей, ведь те не так уж и плохо живут. Набивать брюхо, производить себе подобных, не ломать голову над судьбами мира — разве не таким видит счастье множество двуногих?
Бард потянулся и перевернулся на бок. Костер давно догорел, но ночь выдалась теплой, к тому же для Романа дорога давно стала жизнью, а жизнь — дорогой. Ночевать под звездным небом он любил, но сегодня отчего-то не спалось, и дело было не в ночной росе, а в событиях, обрушившихся на него в последние дни. Роман еще и еще прокручивал в памяти случившееся и так и не мог понять, было ли это вереницей случайностей или же он оказался втянут в чью-то игру. Последнее раздражало — Роман привык, чтобы под его гитару плясали другие. Беспокоило и появившееся в пуще чудовище.
Бард и адмирал долго расспрашивали Лупе, оказавшуюся слишком грамотной и изысканной для деревенской колдуньи… Что ж, каждый имеет право на свои тайны. Если ведьма захочет пооткровенничать, он с готовностью выслушает ее историю, наверняка связанную с разочарованиями в любви и желанием посвятить себя страждущим, но сейчас главное — пуща, которая, по словам Лупе, и в самом деле была ласковой.
Там под кленами росли медоносные травы, журчали ручейки со вкуснейшей водой, а в самой глубине пряталось озеро, облюбованное множеством птиц. На юго-западе пуща смыкалась с Кабаньими топями — заповедным болотом, тянущимся на юго-восток до самых Последних гор, а на западе сливающейся с родной Роману Озерной Пантаной. Люди в топях пропадали, не без этого, но обычно по собственной дурости и не чаще, чем в любом другом болоте.
За пять прожитых в Белом Мосту лет Лупе ни о каких лесных людоедах не слышала. Зверье в пуще и дальше к Лисьим горам водилось в изобилии, но олени, косули, кабаны, даже волки или спятивший медведь сотворить такое, да еще поздней весной не могли. Лупе вдоль и поперек излазила ближайший к селу кусок пущи в поисках трав и кореньев и чувствовала себя там в полной безопасности. До недавнего времени.
Все началось, когда знахарка пошла собирать первые в этом году медунцы и вдруг почувствовала себя неуютно. На следующий день она не смогла заставить себя пройти дальше опушки. Лупе не была суеверной, но своим чувствам привыкла доверять. Колдунья присела на пригорок и попробовала понять, что же изменилось. Вскоре ей стало ясно, что она не слышит птиц; куда-то пропали и белки. Тишину нарушали только кружащиеся над цветами пчелы, да и тех было куда меньше, чем неделю назад. Лупе еще немного подумала и полезла на дерево, в дупле которого, как она точно знала, жили пестрые дятлы. В гнезде лежали остывшие яйца. Конечно, родителей мог прикончить удачливый хорек или сова, и Лупе осмотрела все известные ей гнезда — хозяев не оказалось нигде. Знахарка разбила несколько яиц и поняла, что кладки давно брошены. Может быть, как раз в тот день, когда ей смертельно не захотелось идти в лес. Ночью в Белом Мосту завыли собаки, и это Лупе совсем уже не понравилось.