Роман негромко присвистнул, Топаз повел ушами и пошел легким галопом. Перла, не дожидаясь приказа, привычно последовала за жеребцом.
Церемония продолжалась долго, а закончившись, переросла в другую — у порога храма Рене поджидали паладины. Прошлое не желало уходить из Эланда. Мелькнула мысль — если паладины против, никакой коронации не будет. Их уважение, их дружба превыше, а Церковь… Церковь поймет. Будет вынуждена понять.
Рене стоял и ждал, а седой, как морская пена, капитан, отделившись от замерших на краю обрывающейся к морю площади Паладинов, шел прямиком к своему седому ученику. Рене помнил, каким был Эрик, когда третий сын правящего герцога впервые увидел знаменитейшего из живущих капитанов. В тот день и началась его дорога; он уходил за горизонт, чтобы возвращаться на эту старую площадь. Так было со всеми ними, так будет с сыновьями и внуками… Придет время, и он отдаст корону сыну, а черную цепь — тому, кто будет достоин, кто уйдет дальше и вернется.
— Ты — лучший! — сказал когда-то Эрик, и Рене согласился. Да, он стал лучшим из ныне живущих, но Острова Золотых Пчел не найдены. Кораблям еще есть куда плыть, а душам — чего искать…
Между двумя паладинами — старшим и младшим — оставалась пара шагов, когда Эрик Коннак выхватил из ножен видавший виды клинок и с трудом опустился на одно колено:
— Данной мне Советом паладинов властью вручаю верховную власть Первому паладину Зеленого храма Осейны Рене-Аларику-Руису, достойнейшему среди нас. Отныне ты, и только ты являешься правителем Эланда. Любой, кто дерзнет тебя ослушаться, подлежит смерти. Мы решили. Ты выслушал!
Никогда ни перед кем не склонявшиеся паладины дружно опустились на одно колено, положив руки на эфесы шпаг.
Совет принял решение, Рене оставалось лишь подчиниться. Адмирал с нежностью всматривался в знакомые лица, решительные и спокойные. Гнездо Альбатроса готовилось встретить еще одну бурю, только и всего.
— Абсолютная монархия — далеко не худший способ государственного устройства. — Будущий король вздрогнул от неожиданности, но этого никто не заметил. А Жан-Флорентин, незаметно устроившийся под роскошным арцийским воротником, назидательно добавил: — Какими бы преимуществами природа ни наделила человека, создать из него героя она может, лишь призвав на помощь судьбу!
На бастионах ударили пушки, и, вторя им, отозвались орудия стоявших на рейде кораблей.
