Роман взял несколько аккордов:
— Что бы вы хотели услышать?
— Мы полностью полагаемся на ваш вкус.
— Тогда я буду петь о любви…
Шандер Гардани не имел права веселиться, даже если бы хотел.
В последнее время граф не доверял никому, и чем спокойнее была обстановка и беззаботнее окружающие, тем внимательнее становился капитан «Серебряных». В казармах шутили, что молодой Шандер заткнул за пояс старого Лукиана, капитана «Золотых». И действительно, честный и смелый, но бесконечно далекий от «верчения в мозгах», как ветеран именовал все недоступное его пониманию, начальник личной гвардии Марко не видел в веренице событий ничего, кроме скверного стечения обстоятельств. «Золотой» не позволял себе задумываться, «Серебряный» думал день и ночь.
Встреча с Рене и Романом только усилила его подозрительность, одновременно обнадежив — отныне они со Стефаном были не одни. Шандер не сомневался, что Аррой притащил странноватого либера не для того, чтобы слушать его песни. Барды знают и умеют многое, недоступное простым смертным. Впрочем, услышав Романа, Шандер почти забыл о добровольно взваленной на себя ноше — либер пел так, что привычно мрачные мысли отступали, вытесненные искусством певца. Мало-помалу половина придворных переместилась на Виноградную террасу. Песня лилась за песней, время летело к полуночи, когда произошло последнее чудо. На переливчатые аккорды, напоминающие птичью трель, отозвался соловей. Теперь они пели вдвоем — король певчих птиц и непревзойденный Роман Ясный.
Веселые песни сменялись грустными, и Шандер, сам не заметив как, отпустил себя на свободу. Впервые за прошедшие со дня смерти Ванды годы. Граф был близок к тому, чтобы вспомнить, как может быть прекрасна жизнь, но этого так и не случилось. Из мира звуков и стихов его вырвал лейтенант Гашпар Лайда. Выйдя, чтобы не привлекать внимания, вслед за подчиненным, капитан, еще находясь во власти музыки, шепотом осведомился:
— Что случилось?
— Господин капитан, пришли из города, спрашивают вашу свояченицу. Она вроде бы к даненке Белинде отпросилась.
— Да, она здесь, а в чем дело?
— У нее отец умирает.
— Дан Альфред?! Не может быть! Он же днем был совершенно здоров!
— Говорят, удар. Жарко было, говорят, а он в мантии на солнце стоял. Если даненка поспешит, может быть, еще застанет…
— Готовь лошадей. Мы сейчас!
Марита сперва не поняла, куда и зачем ее вызывают. Она была так счастлива, что прервать волшебный сон наяву ей казалось святотатством. Девушка едва не притворилась, что не видит родича, но, взглянув на Шандера повнимательней, покорно пошла к выходу. Юный Марко, не отрывавший восторженного взгляда от черноглазой богини, невольно вскрикнул:
— Данна Марита, куда же вы?! Еще так рано!
Роман положил ладонь на струны, мелодия оборвалась.
Марита беспомощно огляделась вокруг и пролепетала:
— Меня зовут.
Марко порывисто бросился к капитану «Серебряных»:
— Дан Гардани, еще так рано! Не уводите вашу очаровательную свояченицу, она здесь под моей защитой!
— Мне очень жаль, ваше высочество, — Шандер был спокоен и краток, — я получил известие, что отец Мариты тяжело заболел. Она должна немедленно вернуться домой.
— Заболел? Он был совсем здоров.
— Марита, надо ехать, там все узнаем.
— Мне кажется, — подал голос Рене, — что мой друг Роман должен вас сопровождать. Он прекрасно разбирается в болезнях, к тому же замечает… некоторые вещи, ускользающие от внимания обычного лекаря.
— Разумеется, я поеду. — Бард ободряюще улыбнулся девушке. — Надеюсь, все закончится благополучно.
Роман ошибся. Когда спустя три четверти часа они въехали во двор эркарда, помощь тому уже не требовалась. Марита молча плакала, не вытирая слез. Дородная домоправительница, громко причитая, сновала по комнатам: там, где кто-то умирает, всегда появляется масса дел. Шандер с бледным отрешенным лицом гладил свояченицу по спутанным косам. Роман тихо прошел в комнату, где тщательно мыл руки кругленький человечек в оранжевой мантии члена гильдии медикусов.